Последний резерв
Шрифт:
Самые мудрые — двенадцатилетки — начали с другого.
Алешкин быстро укомплектовал свой будущий экипаж. В него вошли трое приятелей, проверенных при поиске клада. Стоит ли терять время на ерунду? Пока другие возились в песке и кромсали тупыми ножницами одежду, великолепная четверка приступила к тренировкам по преодолению неприятных последствий невесомости.
Подходящий тренажер был найден в соседском палисаднике. За низкой декоративной оградкой ровно по колено росло дерево. Нижние ветви засохли, на них не было листьев. Одну из них, толщиной с лодыжку взрослого мужчины,
Сначала все шло по плану, потом кровь прилила к героическим макушкам и зазвучала звонкими молоточками в ушах. Лица приобрели красный цвет.
«Терпеть и не сдаваться!» — подбодрил сам себя Ингвар. Так всегда поступал в трудную минуту Капитан Дикий — командир звездолета дальнего поиска из сериала. Товарищи восприняли гундосый возглас как приказ. От висения вниз головой менялся не только цвет лица, но и тембр голоса.
Борьба с невесомостью продолжалась шестую минуту. Человеческая воля одерживала верх над готовым взбунтоваться организмом. Но в итоге победило притяжение планеты. Гравитация в очередной раз доказала, что она существует, и законы физики никто не отменял.
Ветка дерева, с виду такая прочная, неожиданно обломилась с противным хрустом ломающейся кости. Четыре диковинных плода ухнули вниз. Аккуратно подстриженный газон немного смягчил приземление, но не настолько, чтобы не обошлось без потерь. Притяжение Мронии приняло их в свои цепкие объятия.
Во время первой тренировки из строя вышла половина экипажа. Не самый плохой результат, если учитывать все ловушки, подстерегающие звездолетчиков в космосе. Двое отделались ссадинами и легким испугом. Легким, потому что все произошло неожиданно и слишком быстро.
Борт-инженер, который еще не отошел от обвала, случившегося во время археологических раскопок, получил тяжелое сотрясение мозга. Он точно угодил макушкой в единственный камень на всем газоне. К заиканию прибавилась временная немота, вызванная шоком и соприкосновением с куском твердой геологической породы. Заговорил он только через месяц. Речь была громкой и внятной, но не всегда связной. В себя он окончательно пришел через полгода, но путь к звездам был для него навсегда заказан. Да он особенно уже никуда не стремился.
Врач, рассматривая голограмму сканированного мозга, коротко сообщил малолетнему пациенту, пряча улыбку в пышных усах:
— Вам повезло, уважаемый! Могло быть и хуже. Правда, с такими травмами в астронавты не берут. Теперь вам в космос можно попасть только в качестве пассажира.
Это относилось и к Алешкину. Командиру экипажа не получилось отделаться испугом. В последний момент он попытался сгруппироваться и встретить опасность лицом к лицу. Результат — сломанное предплечье и расцарапанный лоб.
Ингвар осторожно придерживал здоровой рукой кокон из пеногипса, в который упаковали сломанную кость. Он осторожно нянчил руку и зыркал исподлобья на врача. Пеногипс был игривого розового цвета и никак не подходил к трагической обстановке.
— И как же они, интересно, узнают? — шмыгнул носом Алешкин. — Мне сейчас только двенадцать. В запасе уйма времени.
— Из твоей медицинской карты. — Врач щелкнул по корпусу наручного компьютера, закрепленного широким ремнем-липучкой на запястье. Пальцы пробежали по кнопкам. — В ней все твои болезни, начиная с самого рождения. Надеюсь, ты не забыл, что у тебя в годовалом возрасте появилась аллергия на лактозу?
— На что?
— На молоко.
— Вранье! Я утром пил молочный коктейль! — возмутился Алешкин и тут же скривился. Под толстой розовой коркой больно кольнуло и нестерпимо зачесалось, словно там соревновались в беге две панцирные сороконожки. Добраться до них в ближайшие две недели не представлялось возможным. Пеногипса в больнице не жалели.
— К трем годам непереносимость прошла, — успокоил врач, заглянув в окошечко дисплея. — Ладно, дуй домой. Ты тут не один такой одаренный.
Из-за приоткрытой двери приемного отделения донеслось приглушенное подвывание.
На кушетке, затянутой белой тканью, ждала своей очереди следующая жертва сериала.
Источником жалобного воя был шестилетний карапуз, которого держала за руку мать, похожая на взъерошенную курицу. Отпрыск умудрился натянуть на голову колбу от светильника-ловушки. Такие вешают на открытых летних верандах и в беседках. Две недели в году нет спасения от крохотных ночных мотыльков синекрылок. Любители посидеть вечером на открытом воздухе спасались от докучливых насекомых при помощи таких биоловушек. Колба служила им стеклянным кожухом.
Сегодня ее попытались применить не по прямому назначению, но с пользой для великого дела. Цилиндрический стеклянный сосуд идеально подходил в качестве гермошлема. В донышке было два отверстия, как раз для антенн. Правда, их не успели использовать для этой цели. Надо было просунуть обрезки цветной проволоки до того, как надеть колбу на голову. После того как прозрачный сосуд намертво застрял в районе шеи, закрепить проволочные антенны стало невозможно. Колба книзу сужалась. Чтобы ее надеть, пришлось аккуратно заправить уши и прибегнуть к помощи товарищей. Уши быстро распухли, и снять сосуд, похоже, можно было только вместе с головой.
Владелец роскошного, но очень тесного гермошлема со скорбью взирал на окружающий мир сквозь двухмиллиметровую стеклянную преграду. При каждом выдохе на стекле появлялось туманное пятнышко. Расплющенный нос напоминал поросячий пятачок. Конопатому лицу было тесно в прозрачной тюрьме, куда его так неосторожно засунул хозяин. Обладатель роскошного шлема сдерживался из последних сил, чтобы не зареветь во весь голос. Было видно, что его силы на исходе.
Ингвар замер в дверном проеме. От зависти перехватило дыхание. Как они сами не додумались до этого? Хотя, с другой стороны, такое под силу лишь малолеткам. У них голова поменьше и уши не такие оттопыренные. Но идея хороша. Надо будет это дело обмозговать на досуге. Времени у него хоть отбавляй. Целых две недели, пока не срастется кость. Мысли о будущем вспугнул густой бас за спиной: