Последний Рубеж
Шрифт:
Ассир отвернулся от проема в стене, по ту сторону которой так же дико ревел ветер. Ураган убьет любого, даже стойкого как он, ни один живой человек не сможет вынести лютый холод, кожа в мгновение покрывается корочкой льда, прозрачные кристаллики впиваются остриями в каждую клеточку, и кажется, что лед, словно семена прорастает изнутри. Кожа с тихим треском расходиться и наружу выступают острые алые кончики, это замерзшая кровь расширилась и прорвала вены. Убийственный холод… Да что там холод, ветер подхватит как тряпичную куклу, шваркнет об камни, даже предсмертный крик, и тот растворится
Но иного выхода нет, только этот, возможно там, прямо у заиндевелого порога ждет смерть, но сидеть и дожидаться пока вернется великан и определит его, Ассира, судьбу еще противней. Помирать — так самому, а не по чьему-то решению или указу! Он сам будет решать свою судьбу! Ассир развернулся к выходу и быстро, пока не закралась тень сомнения, шагнул навстречу холоду и смерти… но не успел, на плечо опустилась тяжелое но мягкое.
Ассир резко развернулся, сразу не разглядел кто, но краем глаза уловил широкую, будто вылитую из металла фигуру. Их взгляды пересеклись лишь на мгновение, но и за пару секунд он ощутил странную силу, против которой не найти оружия, в груди закрутило, воздух в легких застыл, двигался лениво, словно кисель или клей. Ассир нахмурил брови, поспешно отвел глаза в сторону, перед ним стоял рослый мужчина средних лет, со спокойным лицом. Больше всего напоминал святого с иконы, слишком уж мирный для места, где смерть поджидает за стеной, а время смыкается в мертвую петлю…
Правая рука незнакомца лежала на его, Ассира, плече, а пальцы левой крепко сжимали что-то округлое и длинное, похожее на трость. Кончик ее, как показалось Ассиру, светился мягким золотистым светом.
Он спросил резко:
— Эй, а ты кто?
Незнакомец доброжелательно улыбнулся, легонько кивнул головой. Ассир вновь встретился с ним взглядом, по телу пробежала дрожь, в глазницах незнакомца бушевало яркое живое пламя. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, Асссиру почудилось, что он узнает нечто знакомое, почти близкое…
Незнакомец заговорил, первых слов Ассир не разобрал, стоял как завороженный с широко распахнутыми глазами. Голос глубокий и звонкий звучал как песня, от него защипало в уголках глаз, а по сердцу будто стеганули раскаленным прутом.
— Я просто путник, ищущий убежища…
Ассир, с трудом вдохнул, легкие перехватывало, сказал как можно уверенней:
— Не самое лучше место для остановки.
— Думаю, вы правы, — согласился незнакомец, медленно и осторожно, будто держал хрустальную вазу, убрал руку с плеча. — Но ведь и вы здесь. Возможно, это просто совпадение, а может — промысел судьбы?
Ассир сказал с нотками злости:
— Судьба…, я не слишком-то верю в судьбу. Мы сами загоняем себя в нору, из которой не можем выбраться. Для этого не нужна судьба, а лишь глупая голова. Как, например, эта, — он хлопнул ладонью себя по затылку.
Незнакомец кивнул, спросил негромким, но сильным голосом, совсем не голосом человека, который стал жертвой обстоятельств:
— Я согласен, ответственность за поступки лежит на каждом из нас. Но как, по-твоему, мы выбираем эту самую нору, случайно? Или может кто-то подталкивает нас, предает или направляет?
Лицо Ассира напряглось, на скулах проступили рифленые желваки, на лбу пролегла глубокая складка задумчивости. Странный разговор немного злил его, дразнил мятежный дух, но что-то внутри хотело прислушаться затихнуть и внимать каждому звуку. Даже сердце в груди не бухает часто, как прежде, успокоилось, видно чувствует, что происходит, а умом не понять, в голове тесно от мыслей.
— Не знаю, — ответил Ассир напряженно, — вопрос вроде бы и простой, но с каким-то подвохом, нутром чую. Да, самому всего не охватить, мы стараемся, конечно, я вот стараюсь, например, за всякого не скажу. Стараемся предвидеть, но скорей угадываем, или вот как я — чувствую. Остальное получается случайно, но оно случайно, потому что ума не хватает.
— Значит, — спросил незнакомец вежливым тоном, — ответа ты не знаешь?
— Знаю, — ответил Ассир. И добавил, подчиняясь внутреннему голосу: — Но ты знаешь больше. Иначе, зачем спросил.
— И Анубрахат не знает ответа…Ни один из них не знает, а потому они поступят как и прежде…
— Убьют? — спросил Ассир хмуро.
— Оставят здесь. Убивать нельзя, стражам не известны причины твоего возникновения тут, а значит, не могут предвидеть и следствий. Они будут лишь случайностью, как и эта встреча.
— Так вот к чему ты клонишь! — губы Ассира растянулись в улыбке, складки на лбу разгладились. — Решил переманить меня на свою сторону. Ну так я скажу тебе что не против!
Странный незнакомец молча повернулся к выходу. Ветер моментально затих, страшное завывание оборвалось, словно раненный зверь перестал мучиться и, наконец, испустил дух. Солнце и до того тусклое, стало угасать, как свеча накрытая ладонью.
Ассир выглянул наружу, высокие шпили горных массивов и на тле багрового неба казались угольно-черными. Стена, на которую оперся рукой, тоже казалась вырезанной из тьмы. Мир до самого горизонта выглядел массивным, мрачным образованием.
— Как ты это сделал? — прошептал Ассир изумленно, — кто же ты такой…
— Гораздо важнее кто ты такой, — ответил незнакомец совсем по-дружески. — Анубрахат решил оставить тебя здесь. Что ж, пускай так, но по крайней мере ты сможешь выйти отсюда. Куда и зачем — решай сам.
— Кем бы я ни был, а я все равно остаюсь лишь человеком из плоти и крови. Смертным человеком… То, о чем ты говоришь мне не понятно. Зачем помогаешь мне? Хочешь насолить великану? Сомневаюсь, что тебе нужен союзник типа меня, — Ассир развел руками. — Вон что вытворяешь.
Незнакомец слегка опустил веки, краюшки тонких губ поползли вверх, Ассир видел, как в одно мгновение лицо напряглось, каждый мускул проступил рельефом, кожа поверх них натянулась как на барабане. Он вскинул широко расставленные руки, будто ухватил что-то незримое. Со страшным грохотом камень под ногами задрожал, земля вздыбилась, крупные, с человека размером, валуны наползали друг на друга, прочная горная порода покрывалась трещинами, осыпалась пылью к ногам.
Прямо под пальцами Ассира каменные стены с треском опали и рассыпались в пыль. Он удивленно убрал руки от греха подальше, мало ли вдруг и пальцы так же лихо осыплются на пол.