Последний шанс
Шрифт:
Задержавшись у контрольного шлагбаума на аллее Шуха, Клос посмотрел вдоль улицы, которую помнил ещё с детства. На углу Литевской жила когда-то тётя Людка – сестра матери. Он подумал, что придёт время, когда уберут эти шлагбаумы и люди смогут спокойно ходить по городу…
Из только что подъехавшего грузовика эсэсовцы грубо выталкивали на булыжную мостовую людей. Пожилая жёнщина презрительно посмотрела на Клоса. Он пошёл дальше… Несколько минут ему пришлось ждать в приёмной, потом секретарша Лотара, сухопарая пожилая женщина с эсэсовским значком в петлице, которая смотрела на Клоса, как на призрак, пригласила его в кабинет штурмбаннфюрера…
Лотар представлял собой определённый тип гестаповца. Таких людей Клос относил к числу наиболее жестоких и опасных. Старый член НСДАП, убеждённый гитлеровец, он был недоволен, что до сих пор его обходили в повышении по службе, и ради личной карьеры готов был на любую авантюру, лишь бы доказать свою преданность фюреру. Перед приходом к власти Гитлера Лотар разъезжал по Германии как коммивояжёр небольшой парфюмерной фабрики. Не умея рекламировать товар, он всегда остро нуждался в деньгах. Его первым подвигом в СД было убийство в концлагере под Гамбургом своего бывшего хозяина. Потом он имел неприятности по службе…
Клос знал, что Лотар не терпит офицеров верхмахта, относит их к потенциальным предателям и часто повторяет, что фюрер тоже им не верит.
Лотар принял Клоса холодно. Встал, вскинул руку в нацистском приветствии и указал ему на кресло у письменного стола. Он не относился к тем людям, которые прямо говорили о том, о чём думают. За несколько лет работы в гестапо он воспринял все полицейские навыки: петлять, подслушивать, ходить вокруг да около, запугивать, выжимать из собеседника всё, что он может дать, не открывая как можно дольше своих карт, затаённых мыслей.
Лотар начал говорить о профессоре фон Хеннинге. Он не скрывал, что обратил внимание на флирт Бениты с Клосом. Факт, что Клос танцевал с дочерью профессора, а потом проводил её домой, вырос в этом кабинете до ранга перворазрядной информации, которой гестапо придавало важное значение.
Лотара интересовало, не получал ли он, Клос, от своего шефа каких-либо указаний относительно Бениты? Не говорил ли полковник Рецке о профессоре фон Хеннинге?
Слушая штурмбаннфюрера, Клос смотрел через большое окно во внутренний двор дома на аллее Шуха. Был уже двенадцатый час. Скажет ли наконец Лотар то, ради чего пригласил его Сюда? Он объяснил Лотару, что от своего шефа не получал никаких указаний, кроме одного – внимательно выслушивать господина штурмбаннфюрера. Вместе с тем Клос позволил себе заметить, что охрана профессора фон Хеннинга – дело полиции. Что же касается Бениты, то он, Клос, действительно танцевал с девушкой, проводил её домой и приятно провёл с ней вечер…
Клос ждал, не задавая вопросов, потому что понимал: каждый его вопрос может возбудить подозрение гестаповца. Стрелки часов двигались неумолимо быстро. Клос подумал, что для беспокойства как будто бы нет особых оснований. Гестапо нередко предъявляло претензии абверу…
Но будет ли Лотар касаться в разговоре дела Рупперта? И почему его так заинтересовало знакомство Клоса с Бенитой?
И вот штурмбаннфюрер задал вопрос, и по его напряжённому голосу стало понятно: он решил затронуть проблему, ради которой и пригласил офицера абвера.
Прежде всего гестаповец хотел знать, располагает ли абвер информацией о поведении капитана Рупперта.
Услышав это, Клос почувствовал, как заколотилось сердце. Закурил сигарету, снова посмотрел на часы. Скоро половина двенадцатого. «Известно ли гестапо о встрече Рупперта с Анной?» – подумал он. На вопрос Лотара Клос ответил осторожно, согласно указаниям полковника Рецке:
– Капитан Рупперт был, насколько мне известно, всесторонне проверен СД.
– Прошу отвечать конкретнее, – потребовал Лотар. – Вы, обер-лейтенант, пытаетесь петлять, как и все офицеры абвера.
– Это безосновательное обвинение, – холодно ответил Клос. – Я не держу всех архивов абвера в голове и не хожу по пятам за капитаном Руппертом.
– Достаточно! – бросил гестаповец. Грузно опершись левой рукой о письменный стол, он величественно посмотрел на портрет фюрера и со злостью продолжал, повысив голос: – Абвер любит прятать концы в воду и держит свои архивы под семью замками. Вам не мешало бы знать, что офицер вермахта Рупперт ещё перед войной был завербован польской разведкой и помогал врагам рейха.
– Рупперт?! – Клос сделал вид, что страшно удивлён. столь неожиданным сообщением Лотара. Стрелки часов приближались к роковому часу. Видимо, гестапо всё же известно о встрече Рупперта с Анной… Он представлял себе Рупперта, входившего в кафе Помяновского, и гестаповцев, ожидавших там Анну. Лотар, конечно, устроил ловушку.
А может, он подозревает и Клоса? Дал распоряжение своим людям арестовать Анну и доставить её в гестапо, пока обер-лейтенант ещё будет находиться здесь. Как-то нужно предупредить девушку. Но как? До двенадцати оставались считанные минуты.
– Нам в абвере ничего не известно о предательстве Рупперта, – сухо ответил Клос. – Если вы раскрыли его шпионскую деятельность, то примите наши поздравления.
– Да, это я, штурмбаннфюрер Лотар, разоблачил Руперта, офицера вермахта! – ответил эсэсовец самоуверенно. – И запомните: это было сделано без помощи абвера! Ваша кухня не выполняет своих обязанностей! Можете, господин Клос, повторить это своему шефу, полковнику Рецке!
– А кто прикомандировал Рупперта к профессору фон Хеннингу? – спросил Клос. – Вы, господин штурмбаннфюрер, также должны были проверить его! – Он бегло взглянул на часы.
– Вы спешите, обер лейтенант? – Голос Лотара прозвучал с иронией.
– Да, спешу. Служба… – ответил Клос. – Что ещё я должён передать полковнику Рецке? – Было уже без пятнадцати двенадцать.
– Минуточку, Клос. Я хотел бы задать вам ещё пару личных вопросов. Вы дружили с Руппертом?
– Вы преувеличиваете, господин штурмбаннфюрер. Я только знаком с ним, как и со многими другими офицерами.
– Вы говорили с ним о профессоре фон Хеннинге?
– Я был тогда на приёме, – ответил Клос, – как и вы, господин штурмбаннфюрер. Он тогда представлял меня профессору и его дочери Бените.