Последний шанс
Шрифт:
– Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Вы знаете уже много лет, что мы никогда не одобряли вашей дружбы с женой Чейза Кэссиди, и все же вы продолжаете поддерживать эту дружбу.
– Ева Кэссиди – одна из самых добрых, искренних и честных женщин, которых я знаю, – возразила Рейчел.
Лоретта покачала головой.
– Никогда не могла понять, как такая леди могла выйти за преступника.
– Я не собираюсь пререкаться с вами о семействе Кэссиди или об их прославленном племяннике, – заявил Стюарт. Глубоко вздохнув, он одернул полочки своего жилета, как он делал всегда, намереваясь
Рейчел была в подавленном состоянии и с трудом сосредоточилась на сообщении о том, что ее деверь возвращается домой.
– Вы знаете, когда именно он приезжает?
– Точно это неизвестно, но через неделю-другую. Его дело в Новом Орлеане застопорилось, поэтому он решил воспользоваться возможностью и побывать у нас.
Ей очень хотелось отказаться от приглашения на обед, но Роберт приходился дядей Таю и, в конце концов, это единственный член семьи, который был к ней добр. Она выдержит обед у Маккенна только ради общества деверя и будет искреннее рада повидаться с ним.
Роберт был единственным, кто поддерживал ее, когда она решила не оставлять работу, выйдя за Стюарта, но даже их соединенных усилий оказалось недостаточно, чтобы переубедить Стюарта, Лоретту и ее мужа.
Они убедили Рейчел, что это не принято – работать учительницей, будучи женой местного шерифа, особенно когда он является наследником одного из самых обширных ранчо в Монтане. Она с большим сожалением отказалась от любимой работы.
– Конечно, мы с Таем приедем к вам, – сказала Рейчел. – А чем занимается Мэри Маргарет? – спросила она, имея в виду сестру Лоретты, старую деву, живущую с Маккенна.
Рейчел надеялась, что этот вопрос разрядит напряженную атмосферу.
– Как всегда, всякими глупостями, – фыркнула Лоретта. – Она вбила себе в голову устроить декламацию стихов в честь возвращения Роберта.
– А мне кажется, это прекрасная мысль, – возразила Рейчел. – Если Мэри Маргарет устроит для нас такое развлечение, это поможет ей поддержать уверенность в своих силах.
– Она бы обрела уверенность, если бы перестала витать в облаках и похудела бы на семьдесят фунтов, чтобы не выглядеть на улице как ходячая бочка, – брюзгливо сказал Стюарт.
Лоретта подалась вперед, отложив, наконец, в сторону сложенный зонтик.
– Нет, дорогой, не говори так о бедной Мэри Маргарет. Ты же знаешь, она очень старается.
– Я знаю, как она старается – каждый день опустошает нашу кладовку, – проворчал Стюарт.
Рейчел изо всех сил сдерживалась, чтобы не потереть пульсирующие виски. Ей очень хотелось, чтобы они ушли. Она взглянула в сторону холла, подыскивая повод, который помог бы ей избавиться от их давящего присутствия и не показаться при этом слишком грубой.
– Не понимаю, почему Дельфи так копается.
– Вы не знаете элементарного способа держать прислугу в руках, Рейчел. Вы недопустимо фамильярны с ней. Я говорила это вам с самого начала. Если бы вы согласились переехать на ранчо и пожить с нами какое-то время – хотя бы пару лет, пока Тай не подрастет, – вы бы научились всему, что необходимо знать для того, чтобы правильно
– Я бы научила вас, как нужно обставлять комнаты. Кажется, у вас нет даже приблизительного понятия о том, как создать должное впечатление… Один из самых очевидных способов для этого – обстановка в доме. Именно дом говорит о том, какое положение занимает семья в обществе. Один быстрый взгляд – и у гостя тут же создается мнение о вас и о вашей семье. Нужно неусыпно следить за этим, нужно всегда соответствовать требованиям респектабельности.
– И нужно держаться подальше от негодяев вроде Лейна Кэссиди, – напомнил Стюарт.
Он стоял у окна, расстегнув пиджак, сунув руки в карманы. Солнце освещало его со спины, и поблескивала золотая цепочка часов, свисающая из его жилетного кармана.
В этот момент остатки самообладания покинули Рейчел. Она слишком долго молчала, а теперь вспомнила о решении, принятом вчера вечером. Она не желает больше носить траур по Стюарту, равным образом она не желает, чтобы его родители поучали ее.
– Вы не имеете никакого права указывать, с кем я должна и с кем не должна водить дружбу. – Говоря это, Рейчел старалась выглядеть как можно спокойней.
Лоретта поднялась. Губы ее дрожали от ярости.
– Вы хотите сказать, что намерены и впредь видеться с этим… с этим desperado? [4]
– Я не знаю, – честно ответила молодая женщина. – Но буду я с ним видеться или не буду, зависит от моего решения и уж конечно не от того, что вы сегодня мне наговорили. А теперь вы меня извините – у меня очень болит голова.
4
Отчаянным (исп.).
Лоретта была так поражена этой мягкой просьбой удалиться, что вся дрожала, когда нагибалась за своим зонтиком.
– Я не знаю, что на вас нашло, Рейчел. Знаете ли, разговаривать с нами таким тоном после всего, что мы сделали для вас и Тая, когда вы были в горе…
Стюарт подошел к жене и сурово глянул на невестку, как бы желая предостеречь ее.
– Я уверен, что Рейчел образумится, как только все хорошенько обдумает. Мы сообщим вам, когда состоится званый обед в честь Роберта, – добавил он, ловко направляя свою супругу к выходу. – Ступай в экипаж, Лоретта. Мне нужно сказать Рейчел еще одну вещь, и я скоро приду.
– Но…
– Иди, Лоретта.
Та, очевидно взволнованная, вышла в холл, и на лице ее была написана ярость. Рейчел собралась с духом, в предчувствии того, что ее ждет.
– Если вы не хотите неприятностей, то никогда больше не станете встречаться с этим человеком, – проговорил Стюарт голосом тихим и явно угрожающим.
Руки молодой женщины, скрытые в складках юбки, сжались в кулаки. Она посмотрела в выцветшие глаза, точно такие же, какие были у ее мужа. Оба эти человека были исполнены холодной жесткости, непостоянны и очень опасны, если им шли наперекор. Рейчел поняла, что ее независимость поставлена на карту. Но все же она не отступит перед этим леденящим взглядом, хотя ее и бьет дрожь от страха.