Последний шанс

Гришэм Джон

В такой ужасный час можно проснуться только с помощью будильника, отрегулированного на самый громкий звук. Непрекращающийся пронзительный писк пробуравил темноту и нашел цель. Рик редко пользовался будильником. Он развил в себе приятную привычку просыпаться, когда тело устает от сна, и теперь бился под простыней, пока не нащупал выключатель сигнала. Под влиянием момента он вспомнил полицейского Ромо и ужаснулся от перспективы нового «не ареста». Но затем сбросил наваждение и прогнал дикие мысли. Пульс постепенно пришел в норму, Рик приподнялся на подушках и наконец вспомнил, зачем завел будильник. Он разработал план, в котором темнота являлась основным условием.

Поскольку между сезонами его спортивные занятия не включали ничего, кроме гольфа, ноги были словно раздробленные,

брюшной пресс болел, будто в него неустанно били кулаком. До рук, плеч, спины, лодыжек и даже пальцев ног невозможно было дотронуться. Рик костерил Алекса, Сэма и всю организацию «Пантер», если это можно назвать организацией. И немилосердно ругал Арни, футбол и в обратном порядке все команды, начиная с «Браунс», выставившие его с волчьим билетом. Кляня игру, он пытался размять мышцы, но это вызывало мучительную боль.

К счастью, он отказался от пива «У Полипо», точнее, ограничил себя разумным пределом. И теперь чувствовал, как в голове наступает просветление, хоть и не без признаков похмелья.

Если он поспешит и закончит свою миссию, как задумал, то через час или около того вернется в постель. Рик встал под душ, но давление оказалось слабым, а вода — чуть теплой. И он, с мрачной решимостью принуждая себя к каждому движению, через десять минут вышел на улицу. От ходьбы скованность в суставах прошла, кровь побежала быстрее, и через два квартала он почувствовал себя значительно лучше.

«Фиат» стоял в пяти минутах пешей прогулки от дома. Узкую улочку с обеих сторон окаймляли вереницы припаркованных бампер к бамперу маленьких автомобильчиков, между которыми оставался единственный ряд для езды на север, к центру города. Улица была темной, тихой и пустынной. За «фиатом» расположился желтовато-зеленый смарткар размером чуть больше спортивного карта, и его передний бампер находился дюймах в десяти от машины синьора Брункардо. Спереди выезд загораживал «ситроен», почти такой же маленький, как смарткар, и припаркован так же близко. Освободить «фиат» из ловушки казалось серьезной задачей даже для водителя, привыкшего управлять механической коробкой передач.

Рик быстро огляделся по сторонам и, убедившись, что виа Антини пуста, открыл машину и, испытывая острую боль в суставах, забрался в салон. Покачал рычаг переключения передач, убеждаясь, что коробка в нейтральном положении, попытался разогнуть ноги, проверил ручной тормоз и завел мотор. Включил свет — прибор показывал, что в баке много бензина. Где же здесь управление отопителем? Поправил зеркала, подогнал под себя сиденье и ремень безопасности. И добрых пять минут посвятил предполетной подготовке, ожидая, когда «фиат» прогреется. За это время мимо не проехало ни машины, ни мотоцикла, ни скутера.

Наконец запотевшее ветровое стекло расчистилось, и не осталось причин откладывать старт. Сердце вновь учащенно забилось — Рик разозлился, но постарался не обращать внимания на непокорный пульс. Нечего волноваться: это всего лишь оборудованная сцеплением машина, к тому же чужая. Он глубоко вздохнул, отпустил ручник, и… ничего не случилось. Виа Антини оказалась ровной, без горок.

Ногу на сцепление, включаем первую передачу, слегка давим на газ и крутим руль до конца вправо. Пока все в порядке. Взгляд в зеркало: сзади никого. Теперь вперед. Рик отпустил сцепление и прибавил газу, но слишком много. Двигатель взревел, и в тот момент, когда он нажал на тормоз, машина ударила стоящий впереди «ситроен». На панели вспыхнули красные сигналы; Рику потребовалось несколько мгновений, чтобы понять: заглох двигатель. Он быстро повернул ключ в замке зажигания, выжал сцепление, включил заднюю скорость, затянул ручник и, ругаясь про себя, оглянулся через плечо. Никто на улицу не выскочил. Никто на него не смотрел. Поездка задним ходом получилась такой же жесткой — двигатель заглох в тот момент, когда «фиат» толкнул смарткар, и Рик надавил на тормоз. На этот раз он выругался вслух. Какой смысл сдерживаться? Он глубоко вдохнул и решил не осматривать повреждения — наверняка ничего нет. Легкий толчок, и только. И поделом: нечего ставить машину перед самым носом. Руки действовали быстро: поворот

руля, зажигание, рычаг переключения передач, ручной тормоз. Зачем ему нужен ручник? Ноги легли на педали и бешено перескакивали со сцепления на тормоз и на газ. Мотор взревел, и машина, остановившись, едва коснулась «ситроена». Но на этот раз двигатель не заглох. Уже прогресс. Половина «фиата» оказалась на проезжей части, а машин по-прежнему не было. Рик быстро переключился на заднюю передачу, но слишком поспешно. Скачок — голова дернулась, резануло болью в натруженных мышцах — смарткар получил удар сильнее прежнего, и мотор заглох. Рик уже не следил за своим языком, только вертел головой, проверяя, не собираются ли зрители.

Женщина появилась неизвестно откуда. Рик не заметил, как она шла по тротуару. Но теперь стояла так, словно провела здесь несколько часов. В длинном шерстяном пальто и желтом платке. Пожилая дама вышла на утреннюю прогулку со старой собакой на поводке и онемела от удивления, наблюдая, как медного цвета «фиат» под управлением явного психа устроил на улице настоящий пинбол. [18]

Их глаза встретились. Презрительная усмешка и выражение морщинистого лица ясно говорили, что она думает. От нее не укрылось дикое отчаяние Рика. Он на секунду перестал ругаться. Собака тоже смотрела на него — какая-то разновидность небольшого терьера, — и ее взгляд был таким же ошеломленным, как у хозяйки.

18

Игра на бильярде-автомате, в которой выталкиваемым поршнем шариком пытаются попасть в лузы на игольчатой поверхности.

До Рика не сразу дошло, что женщина не являлась владелицей ни одной из машин, которые он так усердно долбил. Обыкновенная прохожая. И прежде чем она успеет вызвать полицию — если у нее зародилось такое намерение, — у него есть время улизнуть. По крайней мере он на это надеялся. Рик уже собрался сказать что-то вроде: «Какого черта ты на меня таращишься?», — но решил, что дама все равно не поймет, зато догадается, что он — американец. И внезапный порыв патриотизма запечатал его уста.

Нос машины высовывался на улицу — тут не до соревнований, кто кого переглядит. Рик демонстративно занялся своим делом: переключал скорости, заводил мотор и старался отпускать сцепление и нажимать на газ одновременно, чтобы убраться с этого места подальше от зрителей. Он надавил на акселератор, мотор заработал, потихоньку убрал ногу со сцепления и вывернул руль до отказа. На этот раз «фиат» с трудом, но миновал «ситроен». Машина оказалась на свободе и на первой передаче устремилась вперед по виа Антини. И тут Рик допустил ошибку: обернулся и торжествующе посмотрел на женщину и на пса. Он разглядел желтые зубы хозяйки — она над ним смеялась. А развеселившаяся собака лаяла и рвалась с поводка.

Рик запомнил направление — немалая заслуга, если учесть, что все улицы были узкими, односторонними и как две капли воды напоминали друг друга. Он следовал на юг, переключая скорости только в случае крайней необходимости, и вскоре оказался на виале Беренини — главной улице города, где проезжали редкие машины и фургоны. Остановился на красный свет, перешел на первую передачу и молился про себя, чтобы за ним никто не встал. Дождался зеленого, дернулся рывком, но не заглушил двигатель. Вот и славно. Значит, выживем!

Рик переехал на другой берег реки Пармы по Итальянскому мосту, бросив быстрый взгляд на спокойную воду внизу. Он покидал центр, и машин стало еще меньше. Целью поездки была виале Виттория — широкий четырехполосный проспект, окружающий западную часть Пармы. Ровный и почти безлюдный в этот предрассветный час, он идеально подходил для практики в вождении машины.

Около часа, пока не посветлело небо, Рик ездил взад и вперед по абсолютно ровной мостовой. Педаль сцепления слегка заедало на половине хода, и это его немного отвлекало. Но через час упорного труда он обрел уверенность и слился с машиной в единое целое. Спать расхотелось — так его порадовало открытие нового таланта.