Последний шанс

Гришэм Джон

Сэм прожевал макароны и продолжил:

— Ты уже строишь планы на следующий сезон?

— Пока нет.

— Мы можем об этом поговорить?

— Мы можем говорить о чем угодно, но тебе придется расплатиться за еду.

— Платит синьор Брункардо. Он в отличном настроении. Ему нравится побеждать, нравится шумиха в прессе, фотографии, кубки. Он хочет на будущий год повторить нынешний успех.

— Понятное желание.

Сэм наполнил бокалы.

— Твой агент… как его?

— Арни.

— Арни все еще на горизонте?

— Нет.

— Хорошо.

Следовательно, мы можем обсудить дело?

— Разумеется.

— Брункардо предлагает двадцать пять тысяч евро в месяц в течение двенадцати месяцев плюс квартиру и машину на год.

Рик сделал большой глоток вина и уставился на красную клетчатую скатерть.

— Он предпочитает отдать деньги тебе, чем нанимать еще американцев, — продолжал тренер. — И задает мне вопрос: мы можем выиграть на будущий год с тем же составом команды?

Рик в знак согласия кивнул и усмехнулся.

— Поэтому он подсластил твою долю.

— Неплохой контракт, — ответил Рик, думая больше не о зарплате, а о квартире, которая теперь потребуется для двоих. И еще он вспомнил Сильвио, работника фермы, и водителя цементовоза Филиппо. Они пошли бы на убийство за такие деньги, а между тем тренируются и играют наравне с ним.

Но они не квотербеки — это тоже факт.

Новый глоток вина, и он подумал о четырехстах тысячах долларов. Именно такую сумму предложила ему команда «Буффало», когда шесть лет назад он подписывал с ней контракт. И еще о Рэндалле Фреймере, своем товарище по команде в Сиэтле. Ему дали восемьдесят пять миллионов долларов, чтобы он семь лет играл распасовщиком. Все в мире относительно.

— Понимаешь, Сэм, полгода назад в Кливленде меня вынесли с поля. Я очнулся в больнице только через сутки. Мое третье сотрясение мозга. Врач посоветовал мне уйти из спорта. Мать умоляла бросить футбол. В прошлое воскресенье я очнулся в раздевалке. Я устоял на ногах, сам ушел с поля, наверное, радовался вместе со всеми. Но я ничего не помню. Меня снова вырубили. В четвертый раз. Не представляю, сколько еще я могу это выдержать.

— Понимаю.

— В этом сезоне я получил несколько ударов. Все-таки футбол есть футбол. А Маски поддел меня не хуже, чем в НФЛ.

— Ты хочешь уйти из спорта?

— Не знаю. Дай мне немного времени подумать, чтобы прояснилось в голове. Я собираюсь на несколько недель на море.

— Куда?

— Мой тур-консультант решила, что это будет Апулия, на крайнем юге — в каблуке итальянского сапога. Был когда-нибудь там?

— Нет. Едешь с Ливви?

— Да.

— А как дела с ее визой?

— Она над этим работает.

— Выходит, ты ее похищаешь?

— Это взаимопохищение.

Они вошли в вагон и сидели в жаре, пока другие пассажиры спешили занять места. Ливви, расположившись напротив, успела сбросить туфли и положила ступни Рику на колени. Оранжевый педикюр. Мини-юбка. Целые мили ног.

Она развернула расписание поездов Южной Италии и спросила, какие у него

мысли, соображения и пожелания. И когда он не сумел ответить ничего путного, предложила следующий план: неделю они проведут в Апулии, затем на десять дней переправятся на пароме на Сицилию, потом снова морем — на Сардинию. С приближением августа повернут на север, подальше от отпускников и жары — в гористые области Венето и Фриули. Ливви хотела познакомиться с Вероной, Виченцей и Падуей. Осмотреть все, что можно.

Они станут останавливаться в общежитиях и дешевых гостиницах, чтобы не пользоваться ее паспортом, пока не решится проблема с визой. Франко взялся за это дело, засучив рукава.

На поездах, паромах и такси они будут перемещаться только при необходимости. Ливви разработала кучу планов, к ним запасные варианты и сверх того — еще множество предложений. А Рик поставил единственное условие — посещать не более двух соборов в день. Ливви пыталась вести переговоры и увеличить норму, но в конце концов сдалась.

Зато на август не было никаких планов. Стоило Ливви вспомнить о родителях, и у нее портилось настроение, поэтому она предпочитала забыть о том, что творится дома. Говорила об этом все меньше и меньше, зато чаще упоминала, что хотела бы отложить обучение на последнем курсе в колледже.

Рика это вполне устраивало. Поглаживая ей ноги, он думал, что готов следовать за ними куда угодно. В вагоне было занято не больше половины мест. Рассаживаясь, мужчины невольно косились на Ливви. А она уже витала мыслями в Южной Италии и совершенно не замечала, какое внимание привлекают ее обнаженные ступни и загорелые икры.

«Евростар» отошел от платформы. Рик повернулся к окну и ждал. Вскоре показался стадион «Ланфранчи» — рельсы были проложены не далее двухсот футов от северной зачетной зоны, или как это место называется в своде правил регбистов?

На душе потеплело, и он улыбнулся.

От автора

Несколько лет назад, занимаясь сбором материала для другой книги, я с удивлением узнал, что в Италии играют в американский футбол. Там существует настоящая Национальная футбольная федерация, в которую входят реальные команды, и даже разыгрывается Суперкубок. Таким образом, обстановка, в которой происходит действие данной книги, вполне реальная, хотя, как обычно, я без колебаний допускал вольности, чтобы избавить себя от слишком глубоких изысканий.

Пармские «Пантеры» существуют на самом деле. Я присутствовал на стадионе «Ланфранчи» в дождь, когда они играли с «Дельфинами» Анконы. Их тренирует Эндрю Папочиа (штат Иллинойс), а фамилия помощника тренера не имеет значения. Их квотербек Майк Суза (штат Иллинойс), принимающий Крейг Макинтайр (восточный Вашингтон) и координатор защиты Дэн Милстен (Университет Вашингтона) очень мне помогли. Когда дело касалось футбола, эти американцы отвечали на все мои вопросы. А если речь шла о футболе и вине, говорили еще охотнее.