Последний шанс
Шрифт:
Потому я предлагал все средства, получаемый от продажи такой собственности направлять на конкретные прописанные законодательно цели. Человек имел право на создавать на эти средства новое предприятие, что должно быть государством только поощряемо. Он также мог использовать их на приобретение в допустимых для общества рамках жилья для себя и своих родственников. Все прочие средства должны были поступать в, как я его назвал, Родовой фонд. То есть не доставаться в свободном виде самому бывшему предпринимателю или в случае его смерти, его наследникам, а составлять долговременные активы всего Рода. Средства такого фонда могли быть частично использованы на дополнительную поддержку пенсионеров-членов Рода помимо государственной
Такими ограничениями достигались сразу две цели. Наследники предпринимателя, заработавшего значительные средства, при этом реально принеся пользу своей деятельностью всему обществу, не могли произвольно ими распоряжаться и, откровенно говоря, тунеядствовать за счет трудолюбия и таланта родителя. Помимо этого от активности и предпринимательской состоятельности любого своего члена выигрывал весь Род, что создавало все необходимые предпосылки для его успешного развития, усиления и процветания в долгосрочной перспективе.
Конечно, все это было описано мной не подробно со всеми деталями и нюансами. Такой цели я перед собой не ставил, ограничившись общей логикой. Если эти идеи будут востребованы руководством страны, найдется немало профессионально подготовленных людей, способных довести их до четких законодательных актов.
– Товарищ Алексей, Вам нехорошо?
Я встрепенулся, вернулся к реальности и обнаружил внимательно разглядывающего меня вождя.
– Нет, товарищ Сталин. Все нормально. Не хотел Вас сначала отвлекать, а потом и сам задумался.
– И о чем же вы так глубоко задумались, товарищ Алексей, что даже не сразу отреагировали?
– Вспоминал, как готовил для Вас эти материалы, товарищ Сталин. Над некоторыми моментами всю голову себе сломал.
– Да, работу Вы проделали немалую. Такого понакрутили, что сразу и не разберешь что, зачем и почему. Но в целом время было потрачено не зря. Над многим еще стоит очень внимательно подумать, чтобы не наломать дров, но Ваш труд оказался полезным. Давайте пройдемся по некоторым моментам, по которым у меня пока не сложилось определенного мнения. Надеюсь, что с Вашей помощью, мы сможем определиться окончательно.
– Хорошо, товарищ Сталин, я готов.
Глава 90
.
Экономические диспуты на фоне вялотекущих внешних событий. (Часть 3)
– То, что Вы, товарищ Алексей, понимаете важность главенства общенародной социалистической собственности для экономики, это хорошо. Особенно хорошо, что Вы пришли к этому осознанно всего лишь после двух десятилетий восстановления у вас в том мире капитализма. И это при том, что экономика СССР, неважно сейчас по каким именно причинам, но рухнула. Кстати, о последнем. Что все же по-Вашему послужило основной причиной катастрофы именно в экономической сфере?
– Извините за необычное выражение, товарищ Сталин, скрещение ужа с ежом.
Сталин улыбнулся.
– До определенного момента, насколько я сумел разобраться, и с поправкой на сложности предвоенного, военного и послевоенного периодов, экономика СССР выглядела почти органично.
– Почти, - приподнял одну бровь Сталин?
– Да почти. Все-таки в сторону огосударствления был сделан излишний перекос несмотря на то, что частные или правильнее сказать кооперативные артели занимали в экономике страны свое место. Но это было правильно для тяжелых, базовых отраслей, которым требовались крупные предприятия, большие инвестиции в основные фонды, централизованное распределение ресурсов и готовой продукции. То есть там, где основным потребителем являлось само же государство в лице других своих предприятий или той же армии. А вот там, где потребителем являлись люди, или где максимальный эффект при производстве достигался за счет индивидуального мастерства, этот путь оказался не совсем эффективным. Особенно с учетом жестких планов по производственным показателям. Возьмем, например, производство тканей для одежды. Любому директору в идеале хочется производить всего один вид ткани одной расцветки. С точки зрения валовых показателей производства это наиболее легкий путь к успеху. Ведь на смену настроек оборудования уходит время. Чем больше видов ткани, и сырья, тем больше остатков и неликвидов, больше брака, неизбежного при пробном производстве во время настройки и т.д.
Но это желание наталкивается на совершенно противоположное желание людей, которые являются потребителями этих тканей. В них на генном уровне заложено желание отличаться от остальных. Никто не хочет носить одинаковые костюмы или платья, они стирают индивидуальность, противоречат основному инстинкту человека, да и вообще природы. А теперь третий момент. Предположим, что мы на уровне государства все это понимаем и спускаем план на производство сотни разных видов тканей по качеству, цветовой гаммы и рисунку. Вроде бы противоречие снято, каждый может найти себе что-то по вкусу. Но не так все просто. Ведь все эти типы, цвета и рисунки тканей кто-то утверждает. А у каждого человека свой вкус. Получается, что мы на государственном уровне закладываемся на мнение одного человека.
– А в случае частной собственности разве мы не закладываемся на мнение производителя? И разве ему не выгодно точно также гнать всего один вид ткани и один вид расцветки?
– С одной стороны, выгодно. С другой, он вынужден считать не только временные и трудозатраты на перенастройку оборудования, но и возможную прибыль от продажи. Кроме того, все сырье, которое он получает от государства, он оплачивает за свой счет. И подобных производителей может быть несколько.
– Вы меня пока не очень убедили, но давайте все же вернемся к первому и основному вопросу.
– Хорошо. Можно было бы еще привести пример с сельским хозяйством, там все еще более очевидно. Государственная и даже колхозная собственность эффективнее личной или частной только там, где может быть серьезный выигрыш в технологии с применением техники. А это степная и в лучшем случае лесостепная зоны, где пашни занимают большие площади и по сути переходят одна в другую. В лесной зоне с небольшими площадями полей, расположенными вдали друг от друга, индивидуальные хозяйства более эффективны. Возвращаясь же к первому вопросу, скажу, что проблемы начались с того момента, когда Хрущев начал вводить в экономику СССР завуалированные капиталистические элементы, одновременно физически уничтожая реальные элементы частной и коллективной экономики, которые были до него и отлично вписались в общую систему.
Началось это с невинной внешне передачи основных средств предприятиям. Казалось бы какая разница, ведь сами эти предприятия государственные? На самом деле появилось понятие собственника, который был государственным уже опосредованно. То есть государство по сути уже лишилось права передачи основных средств от неэффективного предприятия к эффективному. В том же сельском хозяйстве были МТС, не принадлежащие никому, кроме государства. Они обеспечивали планомерно техникой все хозяйства независимо от формы их собственности. При этом одна и та же техника шла с юга на север, последовательно подготавливая почву, осуществляя сев или убирая урожай параллельно природному сезону. Хрущев все отменил тем, что передал технику в хозяйства, расформировав МТС. В итоге техники резко потребовалось в разы больше. А сама она оказалась либо опосредованно государственная в совхозах, либо вообще в колхозах, то есть по сути частная.