Последний штурм
Шрифт:
— Да, несовместимые желания.
— В том-то и дело, что несовместимые. Поэтому, думаю, Роджерс будет убеждать союзников не только усиливать участие в войне, но и не очень спешить уходить из Вьетнама. И это, вот увидишь, будет преподнесено как победа духа боевого сотрудничества.
— Слушаю тебя, Джим, и удивляюсь: или ты прозорлив из-за богатого опыта, или подсмотрел, что готовил Роджерс к совещанию.
Мэрфи от души расхохотался:
— И то, и другое, Юджин, и то, и другое. Мою фирму ты знаешь, она умеет видеть сквозь стены.
— Скажи, Джим, если, конечно, можешь сказать: тяжелая была миссия
— Все такая же, Юджин, — посмотреть, послушать, побеседовать. Кое с кем встретиться. Ты знаешь, там сидит много моих китайских коллег с нетрадиционными взглядами.
— Что имеешь в виду под нетрадиционными взглядами?
— Они охотно идут на контакты, настроены в высшей степени дружелюбно к нам, говорят, что два десятилетия существования их страны срок вполне достаточный, чтобы испробовать и другие дороги, не все же идти по единственной. Это как раз то самое, о чем ты говорил мне прошлый раз, вспомнив письмо президента Джонсона Лоджу. Пекинские парни за то, чтобы трещина, разделяющая наши страны, постепенно сужалась, зарастала. И думаю, что они высказывают не свое мнение. У них такое не поощряется.
— И что может последовать за этими намеками?
— Не знаю точно, Юджин, но об одном договорились наши послы: скоро поедет в Пекин делегация спортсменов — мастеров по пинг-понгу. Побьют маленький круглый мячик, установят спортивные контакты, поговорят на разные темы, а там, смотришь, что-нибудь и родится из пинг-понговой дипломатии.
— Джим, а делегацию пингпонгистов, случайно, не ты будешь возглавлять? — с улыбкой спросил Юджин.
— С меня достаточно, что я поговорил с китайцами в Варшаве, а в Китай найдут другого «спортсмена». Хотя, если говорить честно, то я бы не прочь побывать там. Но если соревнования в Пекине пройдут успешно, — такая возможность не исключена. Видишь, как туго закручиваются события и в самом неожиданном месте.
— В твоих планах ничего не изменилось? После совещания задержишься во Вьетнаме или необходимость отпала? — спросил Смит.
— Шеф надавал столько щекотливых поручений, что мне придется работать не меньше государственного секретаря. А ты?
— Наши шефы, — улыбнулся Смит, — будто следят друг за другом. Мне тоже поручены, как ты говоришь, щекотливые задания, и самое главное — побывать в Плейку, там дела серьезные: машины с оружием исчезают, на аэродромах взрываются самолеты, бесследно пропадают люди…
— …В общем, — добавил Мэрфи, — все как когда-то на твоей родной базе, не так ли?
— Похоже. Потому я не очень хорошо представляю, чем могу помочь, кроме совета. А кому нужны советы в наше время? Генерал Абрамс требует новых войск — это реальность.
— У нас еще не было командующего, думаю, и не будет, который бы просил уменьшить их численность.
— Но доктрина президента Никсона исключает удовлетворение потребностей командующего.
— Вот мы и послушаем, как будут состыковываться идеи доктрины, стремления наших союзников и просьбы генерала Абрамса.
Самолет Роджерса приземлился на военно-воздушной базе Таншоннят, куда для встречи прибыли посол Банкер, командующий экспедиционным корпусом Абрамс, члены южновьетнамского правительства, послы союзных стран.
Кортеж машин на огромной скорости вылетел из ворот базы в сопровождении броневиков, в которых
— Это что-то новое, — заметил Мэрфи, — в мое время такое видеть не приходилось. С таким «почетом» сопровождали только вице-президента, да и то когда он ездил в опасный район.
— Может быть, генерал Абрамс этим актом отдает воинскую почесть нашему государственному секретарю? — высказал предположение Смит.
— Или боится, как бы кто не бросил гранату. Видно, положение в Сайгоне за год не изменилось к лучшему.
После полудня Роджерс собрал американских и иностранных журналистов, сопровождающих его в поездке, а также аккредитованных в Сайгоне.
— Господа, — сказал он, — у меня к вам будет одна просьба: не драматизировать события. Положение в этом районе мира сложное, но не трагическое. Соединенные Штаты сейчас ищут наиболее отвечающие нам и нашим союзникам пути решения вьетнамской проблемы. Нынешнее совещание в Сайгоне — одно из звеньев на этом пути.
— Второе звено, надо полагать, находится в Париже, господин государственный секретарь? — спросил кто-то из журналистов, воспользовавшись небольшой паузой.
— Второе, третье, десятое, кто знает, — бросил недовольный взгляд Роджерс на нарушившего порядок, — но звено. Все зависит от того, насколько далеко пойдут наши контрпартнеры в своей искренности. Пока они ведут себя так, будто располагают контрольным пакетом акций в огромной компании с многомиллиардным капиталом. Но наша цель состоит в том, чтобы найти решения, действительно отвечающие интересам всех сторон и в то же время учитывающие нынешнюю расстановку сил.
— Что вы имеете под этим в виду, сэр?
— Усилия администрации президента Тхиеу создать мощную оборону против враждебного проникновения извне и подрывных действий внутри страны пользуются нашей полной поддержкой и уже начинают давать результаты. Она завоевывает авторитет народа, и ее способность взять на себя дело защиты свободы и демократии в свои руки показывает это самым убедительным примером.
— Совсем недавно одна французская газета привела другие слова президента Тхиеу. Он сказал, что «вьетнамизация» войны — это поспешный и необдуманный шаг, который может привести к самым трагическим событиям. Как вы на это смотрите, господин Роджерс?
— Я не читал этой газеты и не доверяю тем органам печати, которые стараются во всем видеть только темную сторону. Президент Никсон заверил президента Тхиеу, что постепенное сокращение американского присутствия не повлияет на усилия, направленные на укрепление режима Сайгона. Наоборот, новые концепции вьетнамской военной проблемы позволяют рассчитывать на решительный поворот в развитии событий. Президент Тхиеу выразил полную поддержку «гуамской доктрины».
В зале наступила на какое-то время тишина, вызванная заявлением Роджерса. Как хорошо понимали многие, оно, мягко говоря, не соответствует действительности: правительство Тхиеу не было довольно решением Никсона, оно не укрепляло, а теряло свое влияние, его армия не становилась надежным щитом, а все более разлагалась, и нужны были решительные меры, чтобы остановить процесс, который мог стать необратимым. Именно вопрос на эту не очень приятную тему прозвучал из зала.