Последний штурм
Шрифт:
— Ничем не могу помочь. У меня тут тоже творится ад, — ответил тот. — Сам хотел обращаться к тебе, но ты опередил. Не советую обращаться к другим гарнизонам, я уже пробовал, там тоже идет бой.
— Какой бой? — возмущенно сказал командир базы «Кэрролл». — Нас избивают, а мы даже не можем ответить.
Положив микрофон рации, он приказал вертолетчикам, несмотря на ночное время, подняться в воздух и постараться разведать силы Вьетконга, а если возможно, то и подавить хотя бы часть огневых точек.
— Что мы можем в
— А если вы не вылетите сейчас, то до утра от вас может ничего не остаться. Ваше спасение — в воздухе. Действуйте!
Пока они обсуждали этот вопрос, загорелся еще один вертолет. Но оставшиеся все-таки взлетели. По рации они передали, что артиллерийские позиции Вьетконга находятся недалеко от базы в горах. Наличными ракетами и пулеметами вертолетчики обстреляли позиции Вьетконга, но не могли сказать, насколько эффективной была атака.
В течение нескольких часов «Кэрролл» находилась под сильным обстрелом. Самоходные орудия вышли с базы через другие ворота и, заняв позиции вокруг нее, повели огонь. Самоходчики увлеклись сражением и не заметили, как к ним подобрались саперы Вьетконга, заранее укрытые вблизи военного объекта. Им удалось подорвать три самоходки, а два остальных экипажа, прекратив дуэль с артиллерией Вьетконга, рванулись на полной скорости в сторону Куангчи, не сообщив даже командиру базы, что они уходят, оставляя гарнизон без огневой поддержки.
Дивизион бронетранспортеров до утра бездействовал. Экипажи рассредоточили машины, чтобы случайный снаряд не оказался роковым сразу для нескольких машин. Только утром, по приказу командующего базой, забрав на борт пехотинцев, бронетранспортеры вышли на поиск противника. Но их поход был безрезультатным, поскольку машины могли двигаться только по магистральной дороге или по заброшенной земле. С шоссе они вели сильный, но бесприцельный огонь лишь в направлении предполагаемых позиций Вьетконга. Зато противник, видно, внимательно наблюдавший за бронетранспортерами, выбрал момент, когда машины выстроились на шоссе, и накрыл их двумя ракетными залпами. Половина машин сгорела, тринадцать водителей и восемнадцать пехотинцев остались рядом с ними.
Командир базы, узнав об этом от вернувшихся в расположение базы офицеров, чуть не лишился рассудка. Он вызвал по рации штаб фронтового района в Дананге и, плохо сдерживая гнев, стал требовать немедленной помощи бомбардировочной авиацией, чтобы подавить противника.
— Господин полковник, — ответил дежурный по штабу, — я доложил о вашем требовании генералу, и он посоветовал вам держаться своими силами. Штаб сейчас не может послать вам ни одного самолета.
— Да что у вас-то там происходит? — не выдержал полковник.
— То же, что и у вас. Ночью вьетконговцы обстреляли военно-воздушную базу. У нас есть потери в технике. Кроме того, Вьетконг ведет наступление на все укрепленные районы, и положение
Полковник собрал офицеров и отдал распоряжение позаботиться об укрытии личного состава и техники на случай повторения огневой атаки.
— Но где укрыть солдат, сэр? — спросил один из офицеров. — У нас же нет никаких убежищ.
— А лопаты у ваших солдат есть?
— Лопаты есть.
— Вот и научите или заставьте солдат рыть себе укрытия. Спокойная жизнь совсем лишила вас элементарных представлений о войне. Или вас не учили этому?
Он толково, со знанием дела, пониманием обстановки поставил задачу перед офицерским составом, указал каждому свое место, распорядился привести в готовность пункт оказания помощи раненым, о существовании которого здесь давно не вспоминали.
— Не завтра, так послезавтра нам пришлют помощь, если нам будет трудно, но я думаю, что мы справимся сами.
Ему никто по возражал, но и энтузиазма на лицах подчиненных он не заметил.
На вторую ночь обстрел базы «Кэрролл» начался на два часа раньше предыдущей. Офицеры-артиллеристы определили, что орудия противника бьют на этот раз с более близкого расстояния: значит, противник точно знает или верно предполагает, что у гарнизона нет сил предпринять контратаку, и его бояться нечего. К утру база представляла жалкое зрелище. Всю ночь горели жилые и складские помещения, подбитые машины. Солдаты, кляня все на свете, все-таки закапывались в землю, и потери среди них на этот раз были небольшие — всего трое убитых и четверо раненых.
На третий день осады противник повел обстрел уже днем. Он, кажется, не собирался прятаться, зная, что американцы сейчас не могут заткнуть все дыры, образовавшиеся в обороне.
Штаб фронтового района запросил у полковника точные данные о численности противника, его дислокации, огневых средствах, ориентирах, характере оборонительных сооружений.
— Где я возьму такие сведения? — возмутился полковник. — У меня нет ни одного самолета. Это в вашем распоряжении электронная система разведки, она должна снабжать нас информацией!
— К сожалению, полковник, — сказал ему вышедший на связь начальник оперативного отдела, — электронная техника выведена из строя. Полагаться надо на традиционные методы. Мы ждем от вас сведений.
— Не пойду же я сам к Вьетконгу, чтобы узнать, какие у него силы и где они располагаются, — сердито ответил полковник.
— Но и мы крайне ограничены в своих возможностях. Мы не можем посылать самолеты бомбить белые пятна.
База «Кэрролл» пережила еще одну ночь ужаса, а наутро солдаты, не дожидаясь команды, покинули ее и направились в сторону Куангчи. Они пришли туда и узнали, что штаб фронтового района дал приказ: эвакуировать базы «Кэрролл», «Хэлкомб», укрепленный район Майлок и аэродром Литы из-за невозможности удерживать их далее.