Последний солдат президента
Шрифт:
Богданкович и Голубко переглянулись.
— Изотович? — вслух подумал лидер молодых политиков.
— Изотович не чиновник, — грустно заявил Богданкович. — Вот если б Тгебухович…
— Требухович не пойдет на такое, — Голубко свел на переносице жидкие, криво выщипанные брови. — Как никак, он глава администрации…
— А за денежку малую? — вклинился Адамыч, почитавший самым простым способом решения любого вопроса пачку зеленых бумажек, передаваемую из рук в руки заинтересованному лицу. Глава «Хартии 98» отрицательно мотнул плешивой головой.
— Испугается. Его в таком гаскладе
— Кто? — не понял правозащитник.
— Зимовский и Азагенок. Публично подвесят за мочеиспускательный канал…
— Это еще что за личности? — Очкастая Гнида надулся, исподлобья разглядывая присмиревших Богданковича и Голубко.
— Есть такие, — в голосе лидера молодых белорусских политиков проявились истерические нотки. — Акулы пера, чтоб им пусто было… У Зимовского своя независимая информационно публицистическая программа на телевидении, типа вашего Одуренко. А Азаренок ему помогает.
— Измажьте Зимовского грязью, — посоветовал Адамыч.
— Как? — простонал Голубко. — Уже все переделали, не помогает…
— Надо пгидумать что то нестандагтное, — Богданкович шумно отхлебнул чаю. — Чтобы нагод потегял к нему довегие.
Голубко молча пожал плечами.
— Хороший ход, — Адамыч возвел глаза к потолку, — это сделать вашего Зимовского корыстолюбивым подонком. Например, обвинить его в написании хвалебных статей о диктаторе. За деньги, разумеется… Или, лучше, книги. Возьмите какого-нибудь малоизвестного автора-патриота и раздуйте скандальчик.
— Какой скандальчик? — сразу не въехал глава «Хартии 98».
— Ну-у, — Очкастая Гнида пригладил волосы, — это просто. Берется книга российского автора, в которой о тиране написано хорошо, и представляется на суд общественности, как произведение Зимовского и компании. Типа, им бабок кинули, а они и рады стараться…
— Где ж нам взять такую книгу? — опечалился Голубко.
— В библиотеке! — разозлился Адамыч. — Я что, за вас должен все решать? Вон, на книжных развалах такой литературы до дури! Идите и — найдите. Могу, кстати, фамилию подсказать, есть один такой деятель… Подчеркните нужные абзацы и вломите в «Народной доле» материал на разворот. Так, мол, и так, сволочи Зимовский и… Как у второго фамилия?
— Азагенок, — услужливо подсказал Богданкович,
— …и Азаренок накропали вещицу, прославляющую мудрого Лукашенко. Дайте пару рецензий, проведите лексикологическую экспертизу, чтобы доказать, что книга написана именно Зимовским с Азаренком, — правозащитник выдохся и откинулся на спинку кресла.
Голубко почесал в затылке.
Метод, предложенный старшим российским товарищем, был интересен и сулил многие выгоды в случае грамотною исполнения. Но все упиралось именно в исполнение. Лидер молодых политиков не был уверен, что шайка графоманов и идиотов, подвизающаяся в «Народной доле», сможет чисто провести столь сложную многоходовую операцию. Обычно материалы оппозиционной прессы отличались лобовым исполнением и читались, как пасквиль на соседа по коммуналке времен «развитого Среднесовковья». Полет фантазии журналистам из «Народной доли» был чужд. Обвинения Президента Беларуси строились преимущественно на бредовых прогнозах сильно пьющих маразматиков типа Василя Быкова и мелких проколах во внутренней политике.
— Начнем с фамилии, — Богданкович отложил бутерброд и схватился за шариковую ручку. — Остальное гешим по ходу дела… Так чью книгу нам стоит купить?
Тихое бурчание под нос помогало Владу расслабиться и забыть, что он болтается на высоте двадцати метров от твердого бетонного пола шахты.
«Может, мне на эстраду податься? А что, это мысль. Голоса и слуха у меня нет, амбиций хоть отбавляй, двигаюсь я неплохо. Именно то, что надо. Однако есть небольшой минус — я не голубой. Это сильно осложнит мое вхождение в мир попсы… Так, что мы тут имеем? — Лючок на боеголовке приоткрылся, обнажив сплетение проводов. — Черт ногу сломит. Придется резать все подряд. Будем надеяться, что создателям этого чуда технической мысли не пришло в голову разместить здесь устройство самоликвидации, срабатывающее от обрыва какого-нибудь невинного проводка…»
Из рюкзачка появились плоскогубцы.
Рокотов устроился поудобнее, прижался правым плечом к гладкому боку ракеты и стал методично, без суеты перекусывать провод за проводом. За пять минут работа была закончена. Две сотни медных жил в оплетке из разноцветного пластика повисли бесполезными обрывками.
Биолог отвел пучки проводов в стороны и добрался до какого-то системного блока. С электронной платой Влад также поступил по-варварски — подцепил острием ножа за темно-вишневое сопротивление, выломал половину деталей и напоследок несколько раз стукнул рукоятью по центру схемы. Тонкий пластик раскрошился.
Рокотов посветил фонариком в образовавшееся отверстие.
Какие-то очередные провода и прямоугольные металлические ящички размером примерно с кирпич. Но до них было уже не дотянуться.
«Ладно, будем надеяться, что основные командные связи я нарушил. Люк здесь неспроста… Раз обеспечен доступ к блокам, значит, они играют в системе управления важную роль. И требуют регламента. А после моего вмешательства их уже не починишь. Тем более что у террористов по определению не может быть запчастей. Не предусмотрели они такого варианта. Но расслабляться все же не стоит…»
Владислав закрыл лючок, завинтил обратно шурупы и поднялся по веревке наверх.
Передохнул несколько минут, обвязался тросом и спустился на дно шахты.
Снизу ракета смотрелась еще более величественно. Уходящий вверх пятнадцатиметровый цилиндр почти трехметрового диаметра с четырьмя расширяющимися дюзами и острой боеголовкой, подвешенный на решетчатой ферме.
В стене обнаружилась закрытая стальная дверь.
Рокотов осторожно подергал рукоятку.
К его удивлению, дверь подалась. Биолог высунул голову в коридор, держа палец на спусковом крючке пистолета-пулемета. Освещенный редкими лампами проход шел метров на двадцать, потом поворачивал налево.