Последний тоннель
Шрифт:
– Понимаешь, о чем я?
– Так я... Это...
– дрожа забормотал парень, собираясь с мыслями.
– Да ты не бойся! Я же Дубровский.
Он благожелательно улыбнулся.
Веник кивнул и, наконец, сжал волю в кулак. Он тяжело вздохнул и сказал:
– Так, вы спрашиваете, что мне нужно для счастья?
– Для счастья, - кивнул тот.
– В материальном или духовном плане. Чего и сколько?
– В смысле, денег сколько?
– уточнил парень.
– Ну да, - рассеянно кивнул бородатый и вдруг странно
Веник тоже кивнул и, еще не поняв его изменившегося взгляда, по инерции произнес:
– Ну, если в амеро, то...
Он замолчал. До него дошло, что он проговорился.
Бородач придвинулся и парень почувствовал, как в бок ему ткнулся ствол пистолета.
– Ты кто такой?
– тихо и зло проговорил мужик.
– Ты откуда?
– Я оттуда, - замирая от ужаса и со страхом, наблюдая за реакцией на свой ответ, прошептал Веник.
Магическая фраза сработала. Парень убедился, что перед ним тоже человек с поверхности. Однако смотрел тот все также зло.
– Это ясно, только откуда ты конкретно?
– Из Филиала, - упавшим голосом проговорил Веник.
Тот хмыкнул.
– Все ясно. И что ты тут делаешь? Тоже свои дела обделываешь?
– Послушайте, - тихо забормотал Веник.
– Я вам все расскажу. Все!
От отчаяния он быстро и бессвязно начал говорить о своем задании, об Альянсе, о своем пути сюда.
Бородач сначала слушал невнимательно, рассеянно поглядывая в зал, но постепенно взгляд его стал серьезным.
– И ты хочешь сказать, что один шел, чтобы спасти всех в Альянсе?
– недоверчиво спросил он.
– Ну да, но я же не один. Нас много было...
– Нас было много на челне, иные парус напрягали...
– проговорил мужик, словно читая стих, но при этом убирая револьвер.
– И сколько, ты говоришь, вас было?
– Мы пятеро шли...
– Веник немного перевел дух.
– И все из Филиала?
– Да.
Мужик хмыкнул.
– Ну надо же, чтобы среди отморозков Филиала нашлись целых пятеро таких подвижников... Вы это здесь, сегодня, решили?
– Нет, не здесь и давно уже. Несколько дней как...
– У себя в филиале?
– Нет. На поверхности. Но там и другие люди есть, которые всех встретят.
Тут Веник подумал, что может зря он все это рассказал. Кто знает, что это за тип и что он предпримет. Может, узнав эти данные, он только навредит делу. Сообщит в свой зловещий Институт, а те...
– А знаешь, почему я помог тебе?
– неожиданно спросил бородатый.
– Почему?
– Потому что ты позвал на помощь. А я пришел.
Он смотрел на парня, ожидая ответа.
Веник понял, что надо что-то сказать в ответ на эту идиотскую тираду. Как-то выкрутиться.
– Ну, - пробормотал он.
– Я очень благодарен вам. Это благородно с вашей стороны.
Псих вдруг искренне засмеялся, задрав подбородок.
– Так ведь и Дубровский был благородным
Веник не понял эту фразу, но сообразил, что она что-то значит, и поэтому протянул:
– Ну... Наверное.
Мужик насторожился:
– Ты что, не знаешь, кто такой Дубровский?
– Эээ... Вы?
– Я - да, но я имею в виду - в книгах?
– Да чего-то не припомню, - напрягся Веник.
От чувства, что его начинают выводить на чистую воду, спина парня взмокла от пота.
– А ты, что, в школе не учился?
– прищурился Дубровский.
– Нет, в школе я не учился, - чувствуя, как покрывается потом и лоб, твердо сказал Веник.
– Меня учили... Разные люди... Они приходили и разные предметы преподавали... Я тоже ходил в разные кабинеты, а там...
– Ну, ясно, - вдруг расслабился собеседник.
– Я все понял. Индивидуальное обучение, репетиторы... Не удивительно, что ты про Дубровского не слышал.
Он помолчал немного.
– Некоторые там, - мужик показал пальцем наверх.
– Да и я, косвенно, много лет бились над темой, что такое есть благородство. Прирожденное это чувство или нет? Чего только не перепробовали. До маразма доходило. Ты слышал про станцию "Динамо"?
– Нет.
– А я тебе расскажу. Сейчас ведь уже все равно... Короче, там поставили эксперимент. Набрали болванов, ну отсюда, устроили, кормили, одевали, все как обычно. И стали им там проповедовать принципы невмешательства. Дескать, главная добродетель, это не лезть в чужие дела! И в конце даже экзамен провели, которые они с блеском выдержали! Вот чего они удумали - забросили на станцию девку. Сверху, с ничейных мест, в общем. Молодая, красивая, добрая. Все ее любят, уважают, куча женихов-воздыхателей... А потом раз и экзамен. Взяли и в центре станции стали ее насиловать. Как тебе?
Мужик посмотрел на Веника, который слушал эту безумную историю, стараясь запомнить каждую деталь, поскольку был уверен, что за рассказом последует вопрос по нему. И вполне возможно, что от этого вопроса будет зависеть его жизнь!
– Так вот, - продолжал собеседник.
– Прямо в центре зала, днем, в открытую! Раздели не спеша, и давай... работать. И как ты думаешь, хоть один вступился за нее?
Парень, думая, что это к нему вопрос, ответил:
– Думаю, что ни один не вступился.
– Бинго! В самую точку ты попал!
– бородач ткнул пальцем в грудь парню.
– Ни один не вступился! Ни один из ухажеров, ни другие сволочи. Нет, конечно, они возмущались. Сидели там по щелям, кудахтали, глядя на стены и в потолок: да как это можно?, да сколько можно?, да когда это кончится?
– А толку-то от этого кудахтания? Девке той все равно было, возмущаются окружающие балбесы или нет.
– Жалко, - сказал Веник, вспоминая, как он сам был безучастным свидетелем изнасилования на "Китай-городе".