Последний тоннель
Шрифт:
– Ну что, идем?
Веник посмотрел на Дубровского. Тот кивнул. Напоследок он осмотрел столы в комнате, достал из одного из них моток белой проволоки, который бросил Венику.
– Возьми, - сказал он.
– Пригодится.
Парень не понял, зачем это, но не стал спрашивать и молча взял проволоку.
Кроме этого они с Серафимом разжились автоматами, лежащими на полках в шкафу.
Вместе они направились к выходу из комнаты. Когда они уже выходили в коридор, позади раздался истеричный голос кудрявого:
– Подождите! Возьмите
– Нет, - посмотрел на него Дубровский.
– Ты останешься здесь!
Он поднял пистолет. Парень в комнате заверещал, но тут грохнул выстрел и вопль затих. Дубровский протянул руку и выключил свет в комнате.
Выйдя со служебной платформы в центральный зал станции, Веник спросил:
– Куда теперь?
Бородач молча указал на правый тоннель:
– На "Каширскую" - это туда.
Все в месте они спустились с платформы на рельсы и двинулись по тоннелю. Веник с Серафимом шли по одну, а Дубровский по другую сторону тоннеля.
– Послушайте, парни, - сразу сказал им новый знакомый.
– Вы на меня не коситесь зря, я подлянок вам делать не буду. И лучше бы нам сразу доверять друг другу.
– Дело в том, - отвечал Серафим.
– что мы никому не доверяем. По крайней мере, вот так сразу.
Венику пришла в голову рисковая, но интересная мысль.
– Послушайте, - сказал он новому знакомому.
– А как вы отнесетесь к тому, если узнаете, что я не из Института, а "отсюда"?
– Да никак, - отвечал бородач.
– Мне это все равно. Но только интересно, откуда ты тогда про Институт услышал?
Парень вкратце рассказал о своей жизни.
– Ну что я скажу?
– сказал Дубровский, когда он закончил.
– Многие пытались выбраться из Метро. Почти всех убивали, но кто-то выбрался отсюда в Большой Мир. А ты вот вернулся, чтобы дать местным жителям шанс спастись.
– А как вы относитесь к тому, что Альянс спасется?
Бородач невесело усмехнулся.
– Выбраться на поверхность, это еще не спастись. Им там придется бороться за свою жизнь и за свою свободу. Так что это только первый шаг. Мне же до этого, если честно, уже нет никакого дела. Да и вообще у меня в жизни одно дело осталось - разобраться с моими "друзьями".
– А что они тебе сделали?
– поинтересовался Серафим.
– Я бы не хотел об этом. Скажу просто - личные счеты.
– Послушайте, - спросил бородача Веник.
– Можно вам вопрос задать?
– Спрашивай, что угодно, но только не про мои личные дела.
– Хорошо, - кивнул парень.
– Вот скажите мне, правда, что Диаметр работал под контролем Института?
– Конечно. И даже не под контролем, а Институт напрямую управлял им. Да и не только им, а вообще почти всеми станциями в Метро.
– А зачем Диаметр, такой большой, был им нужен?
– Ну, во-первых, эксперимент там проходил социальный, а во-вторых, он был основой, стержнем, этого подземного мира. На нем все держалось.
Веник решился и задал вопрос, который сильно интересовал
– А Альянс? Их тоже Институт контролировал?
Дубровский снова усмехнулся.
– С Альянсом история интереснее. Создан он, конечно же Институтом. Я хорошо с его историей знаком. Его образовала группа людей во главе с неким Платоном. Все они были сотрудниками Института. Однако тут другая задумка. Создавать еще одну структуру, типа Диаметра, им было не интересно. И они сделали так - сперва создали Альянс, а потом передали власть в нем людям, не связанными с Институтом напрямую.
– И зачем это нужно?
– Так интереснее. Посмотреть, в какую сторону они начнут развиваться. Конечно же, там были люди Института. Надо ведь их снабжать едой, горючим, оружием и прочим. Однако на самом верху, в их Совете, собраны люди, которые об Институте, возможно, даже не и догадываются.
Сказанное удивило, но вместе с тем и успокоило Веника.
– А как же этот Платон?
– спросил он.
– Я слышал, что его убили в тоннелях.
Он рассказал про раскоп, про странные звуки и странных людей на "Перово".
– Платон, скорее всего, жив. По крайней мере, никто его в том "раскопе" не убивал. Нужно же его было как-то убрать из Альянса, расчистив путь новым людям в руководство. А что касается звуков, то тут все просто. Надо было удержать Альянс от изучения тоннелей в ту сторону. Не знаю, почему их просто не взорвали. Наверное, резон какой-то был. Вот их и удерживали всякими звуками непонятными, а агенты Института распространяли среди жителей разные легенды.
– Я сам все эти звуки слышал и "чертовые шаги" тоже, - Веник рассказал о своих ощущениях на "Шоссе".
– Музыка, которая раздается в голове, это дешевый трюк, - говорил Дубровский.
– Нужен всего лишь специальный прибор, который их создает. Я не силен в этих терминах, но в этом нет никакой мистики. Что же касается "чертовых шагов", то не знаю. Тоже что-то подобное. А люди в противогазах... Возможно где-то там какая-то гадость на поверхности разлита рядом. В тоннелях безопасно, а наверху без защиты не обойтись. Ничего сверхъестественного.
– А как вы думаете, сейчас эти люди там?
– Вряд ли. Все службы должны были эвакуироваться. Только они также могут при уходе взорвать тоннели, хотя и могут ограничиться взрывом ходов наверх. Да и если честно, учитывая, что решение о закрытии принято так быстро, там и того может быть не сделано.
Разговаривая таким образом они добрались до станции "Варшавской". Темной станции с двумя рядами колонн.
Преодолев ее в тишине, они двинулись дальше.
– Слушайте, - опять начал спрашивать Веник.
– А вот мой Тамбур и Люкс этот. Как вы думаете, они тоже зависят от Института?
– Вполне возможно. Может и не от Института, но без помощи извне они столько лет не продержались бы. Все эти бункеры, да еще для стольких людей, не рассчитаны, чтобы в них жили годами.
– Ясно, - пробормотал Веник.