Последний вампир
Шрифт:
– А чем вы на самом деле зарабатываете на жизнь?
Что будет, если он скажет ей правду: мол, я из ЦРУ? Иногда этот прием срабатывал, женщины заводились с пол-оборота; иногда это их отталкивало.
Обычно они принимали его за полного кретина.
– Чем я на самом деле зарабатываю?.. В общем, я не репортер.
– Знаю, что не репортер, и начинаю не на шутку сердиться, так как вы не предъявляете никаких документов, а я все жду.
– Вы ждете, а я собираюсь... я пойду против правил...
– Вы полицейский. Так и думала!
– Нет-нет. – Вытащив портмоне, Уорд открыл его там, где было его удостоверение личности.
Мириам
– Вы оскорблены?
– Я полна любопытства. Я хочу сказать, что все это... так странно. Чем, черт возьми, занималась Эл-лен Вундерлинг, что заслужила внимание вашей организации? – Мириам сделала знак Биллу, и тот принес свежую выпивку: много водки, мало льда, – Я имею в виду, что все эти вампирские слухи кажутся довольно глупыми, чтобы ими интересовалось ЦРУ.
– А если бы я вам сказал, что слухи вовсе не глупость?
– Я бы не знала, как реагировать. Но все равно меня это не интересует.
Пол никак не ожидал подобных речей. Откинувшись на спинку стула, он внимательно смотрел на свою собеседницу. Несколько минут разговора изменили его мнение о малышке Блейлок. Он готов был поставить на кон тридцать лет своей службы на то, что этот ребенок не знал ни одного стоящего факта об Эллен Вундерлинг, вампирах и обо всем, что к ним относится. Между прочим, она отвечала на его взгляд своей изумительно легкой улыбкой – что ж, ее невинный вид говорил ему, что разговор следует повести совершенно в другом направлении.
Она заулыбалась чуть шире, улыбка отражалась в ее глазах, что очень ей шло. Пол буквально читал ее мысли, что его служба в ЦРУ – это круто. Проклятая вывеска сработала. Чертовски забавно.
– Не хотите осмотреть мой клуб?
– Говорят, это самый изысканный клуб в Нью-Йорке, для узкого круга лиц.
Потянувшись через стол, женщина дотронулась кончиками пальцев до тыльной стороны его ладони. Потом рассмеялась – восхитительно многозначительным смехом.
– Так и есть. Для самого узкого. Но если вы мне нравитесь, значит, вы желанный гость. Добро пожаловать в «Маски».
16
Демонические любовники
– Похоже на стену... я хочу сказать, что снаружи выглядит совсем как стена. – Пол протянул руку к дверному проему.
– Дуг Хеннинг был мастер своего дела.
– Это не тот, кто умер молодым?
– Тот самый. – Юноша оказался очень аппетитным.
Взяв за руку Пола, Мириам шагнула в невидимую дверь. И сразу на них лавиной обрушилась техномузыка – чистейший звук. Зал тонул в молочном дыму, в бешеном ритме мелькали лучи лазеров, высвечивая отдельные части танцующих тел. На маленькой сцене с блестящим как зеркало полом прыгала какая-то тень среди нагромождения пультов и вертушек, столь великолепной аппаратуры Уорд не видел ни в одном клубе. Ди-джей – не толще своего скелета – казался безликим, тем более что его голову скрывал капюшон.
Уорд в жизни не испытывал подобного звукового напора, и в первые секунды он шел по залу спотыкаясь, как оглушенный. Над танцплощадкой навис такой густой наркотический туман, вобравший в себя запахи марихуаны, кокаина и еще какой-то дряни, что Уорд опьянел на втором вдохе. Уже через мгновение музыка подхватила его, будто вырвав душу из тела. Он закричал, чувствуя, как напряглось горло. Но музыка играла так оглушительно, ритм так пьянил и звал танцевать, что Пол потерял способность управлять своим телом и оно начало двигаться в такт ревущей музыке. Он танцевал не в силах остановиться и ничего не мог с собой поделать. Лучи лазеров выхватывали из клубившейся темноты красивые лица, как у богов и богинь, и Уорду показалось, что он попал на Олимп, взлетев над океаном жизни. Счастье наполнило каждую клетку, словно в венах у него текла не кровь, а огонь. И тут он заметил Мириам: она стояла возле сцены с двумя молодыми женщинами, тоже прелестными.
Волшебство, самая настоящая магия... Сатана топтал его копытами, одновременно лаская мягкими руками. Уорд на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел, что большинство танцующих остались без одежды и какая-то девушка втыкает огромный шприц прямо своему партнеру в рот, направив иголку под язык, – спустя мгновение глаза парня закатились. Под ногами хрустели таблетки. Наркотики здесь были в таком изобилии, что ничего подобного Уорд не видел ни в Париже, ни в Бангкоке.
Это был ад, это был рай, Пол был счастлив и напуган до смерти, ему казалось, будто в этом проклятом зале танцует сатана, а самого Уорда снова имеют в задницу, как тогда на допросе в Муанг-Синге. Музыка звучала все громче и напряженнее, доставая до самых печенок, обжигая все внутренности. Неужели настал его смертный час?
Вместо лазеров теперь включили прожекторы, отбрасывавшие белые тонкие лучи, и по танцующим забегали огромные тени. Уорд поднял голову и увидел огромное небо, утыканное небоскребами, на их фоне взрывался и горел «Гинденбург», из чрева которого летели искры, но на самом деле это были люди.
Пола постепенно обезличивали: сначала лишили имени, потом вырвали самосознание, и чувство боли от потери отца, и ту частичку души, где жила его мама, и ее слова «Ты хороший мальчик, хороший». Все его сокровенные мысли были вырваны и утонули в море дыма и самого лучшего, какой он только слышал в жизни, заводного рок-н-ролла.
Тут появилась девушка, одна из тех прелестниц, что стояла рядом с мисс Блейлок. Она подошла к нему, пританцовывая, и начала срывать с него одежду, двигаясь в такт музыке. Уорд подумал: «Что же это я делаю? Но мне никогда еще не было так весело».Он помог этой ослепительной красотке раздеть себя догола и отшвырнул одежду в сторону.
Никто не обращал на него внимания, и Пол продолжал двигаться в чудесном океане подрагивавших членов и колыхавшихся грудей, и лица богов и богинь, что танцевали вокруг, улыбались ему. Он завопил во все горло: «Какой кайф! Вот это кайф!» Потом память услужливо подсказала ему: ты ведь пришел сюда не пустой! Оружие... кажется, оно было в кармане. Куда оно теперь подевалось? Ладно, он сейчас не на службе, да и кому какое дело? Он больше не выслеживает вампиров.
Зал снова сменил свой облик, и Уорд, споткнувшись, чуть не грохнулся, когда пол под ногами исчез и оказалось, что он стоит на высоте около тысячи футов над Манхэттеном, а внизу так же стремительно, как музыка, мчатся машины, выстреливая облачка выхлопных газов прямо у него под ногами. Иллюзия была такой полной, что даже не верилось, будто под ногами у него твердь. Музыка, чудесная, заводная музыка, просто заморозила его нервные окончания, и он перестал быть человеком, обладавшим весом и возрастом, а превратился в свет над городом.