Последний властелин
Шрифт:
Но самым тяжелым для Таис было перечитывать рассказ настоятельницы:
«Убитая женщина была молода. Сначала я вообще приняла ее девушку, которой вряд ли больше двадцати. Что больше всего меня поразило: на лице ее не было ужаса, страха, оно казалось спокойным, умиротворенным…».
Таис отбросила газету: «Не могу больше, мама!»
Девушка часто думала: случайным или нет оказалось то убийство? Мама надевала рыжий парик и куда-то уходила. Куда?.. Таис не сказала полиции о ее странных ночных исчезновениях из дому.
«А может, зря?»
Раздался стук в дверь. На пороге стоял ее отец.
— Я пришел поговорить с тобой.
— Да, папа?
При слове «папа» Ниэгро
— Я давно готовился к этому разговору…
«Боже мой, какое испытание он мне опять приготовил?!»
— Ты заканчиваешь частную школу мадам Винар. Она говорила о твоих успехах. Еще не решила, чем будешь заниматься дальше?
— Пока нет.
— А в твоем возрасте уже пора бы об этом подумать. На свете много прекрасных профессий. Надо обязательно учиться в университете. И не у нас. Лучше поехать в Оксфорд или Сорбонну. И как можно скорее. Пора начинать готовиться к вступительным экзаменам.
Таис решила, что ослышалась. Неужели и ей в конце концов улыбнулось счастье? Неужели она вырвется из этого проклятого дома? И у нее появятся подруги, друзья?
Она стояла, опустив голову, стараясь сдержать эмоции. Отец не должен узнать ее мысли.
— Хорошо, папа, я сделаю, как вы хотите.
Ниэгро через силу улыбнулся от резанувшего «папа», и поскорее ушел. И у него были свои мысли…
Когда траур по Оливии закончился, к Властелину зачастили старые друзья, стали устраиваться частые вечеринки. Обслуживал гостей исключительно Чак. Прислуга допускалась лишь для того, чтобы накрыть стол, а когда гости уходили, все убрать. Как-то раз мэр, адвокат и доктор Мирко, нарушив законы гостеприимства, заглянули к Ниэгро без предупреждения (был важный повод!), но хозяин все равно встретил их очень радушно.
— Поздравляю, дружище Джолнс, — рассмеялся Ниэгро. — Вы опять мэр Ария-Салема. Вы вечный мэр! Народ безоговорочно доверяет вам.
— Друг мой, вы спасли меня. Я обязан вам всем!
Но тут мэра хлопнул по плечу адвокат Киль:
— И мне вы обязаны.
— ?!!
— Все мои подопечные, все преступники города, настоящие и будущие, голосовали за вас.
Дружный хохот явился ответом Килю. А Мирко спросил:
— Сегодня вечером у Ниэгро или у нашего вечного мэра?
— У меня, — предложил Властелин.
— Отлично! — сказал врач. — Надеюсь, господин Джолнс на сей раз придет со своей незабвенной супругой. А то она стала забывать старых друзей.
— Конечно, я постараюсь прийти с пупсиком… простите, Сибиллой. Друзей она не забывает. Она очень занята.
— Новая пьеса? — спросил Мирко.
— Нет! Она решила написать роман «Необузданная страсть». Оригинальное название, не правда ли?
— Роман романом, а друзья… — Властелин нахмурил брови, и жалкая фигура мэра стала еще меньше. Он униженно поклонился всем и скороговоркой произнес:
— Мы обязательно придем вместе.
И поспешил покинуть дом. Но и после его ухода друзья продолжали подшучивать над бедолагой-мэром.
— Полный дурак, — сказал Киль. — Я столько раз его подстраховывал. Быть бы иначе ему не в кресле мэра, а в другом месте, в не столь отдаленном.
— А ему неплохо бы посидеть в какой-нибудь камере нашей городской тюрьмы, — заметил Властелин. — Может, для интереса так и сделаем? Пусть будет чуть-чуть поближе к своим избирателям. Только боюсь, Сибилла после этого ему будет не нужна. Он сам превратится в маленькую Сибиллу.
— А до чего забавно слушать, как он называет Сибиллу пупсиком! Я бы сказал о ней — женщина-гора, — хохотал Мирко. — Крошка мэр с двухметровой супругой. Интересно, как они занимаются любовью? Наверное, он целую ночь ползает по горе и слушает, как она гудит.
— А почему она гудит? — поинтересовался Ниэгро.
— Читает свой очередной литературный шедевр!
Приятели Ниэгро уехали, а к вечеру вернулись в сопровождении дам. Адвокат Киль вышел из автомобиля, прижимаясь к женщине лет двадцати восьми, привлекательной шатенке. Мирко, как это часто случалось, прибыл сразу с двумя. Одна из его женщин была молода и хороша собой: тонкая талия, густые темные волосы, обрамляющие белое лицо с огромными карими глазами и милой улыбкой. Другая — невысокая, очень шустрая, и очаровательной родинкой на щеке явно не отличалась скромностью и сразу начала заигрывать с Ниэгро. Почти сразу показалась машина мэра. Он выскочил из автомобиля, в течение нескольких секунд раскланялся с друзьями, а все остальное время вертелся, как юла, возле любимого пупсика.
— Какая точность! Все в одно время! — засмеялся Киль.
— Приветствую первую леди, — галантно произнес Властелин и поскорее склонился к руке Сибиллы, дабы она не заметила иронии на его лице.
— Привет! Привет! — щебетала женщина-гора, поочередно протягивая руку для поцелуя другим мужчинам.
— Дамы и господа, прошу в дом, — пригласил Ниэгро.
Стол у Властелина всегда отличался изобилием самых изысканных блюд и вин. Прислуживал как обычно Чак. Мирко усадил Ниэгро между двумя дамами, сам сел напротив и потихоньку наблюдал. Киль вертелся на стуле, постоянно касался то ручки, то талии, то ножки своей подруги, а иногда (конечно, невзначай!) и ее интимных мест. Джолнс и Сибилла представляли «идеальную пару» своего времени: мэр все время интересовался, «чего еще пупсик желает?». Пупсик не успевала открывать рот, а желаемое уже лежало в тарелке.
Стали произносить тосты. Первый — за радушного хозяина, второй — за мэра и его жену — великого литератора. Сибилла, опустив глазки, шептала:
— Спасибо! Огромное спасибо от творческого мира Ария-Салема, от скромных, но истинных служителей искусства.
Постепенно гости накачались. И, как это часто бывает, на лицах появились глупые улыбки. Даже сидевшая справа от Ниэгро юная кареглазая брюнетка, сперва отказывавшаяся от вина и лишь мочившая в нем розовые губки, решила попробовать «чудесное зелье». Оно, видимо, ей понравилось, потому что за первым бокалом последовал второй, за вторым третий и так далее. Ниэгро все явственнее ощущал горячее дыхание обеих соседок, которые придвигались к нему ближе и ближе, что вызывало у Мирко торжествующий смех. Адвокат свою спутницу уже просто раздевал, к счастью, пока глазами. Первая Леди перепутала бокалы (или над ней кто-то подшутил?), вместо вина выпила целый фужер коньяка. Коньяк быстро подействовал, она тут же встала во весь свой рост и начала нежным голоском читать о чудовищной страсти. Гости согласно ей кивали, но никто не слушал, да и не мог ничего услышать из-за смеха и громких разговоров. Мэр вытирал платком вспотевшее лицо и умолял:
— Чуть потише. Пожалуйста… ОНА читает. Мы собираемся выдвинуть ее на Нобелевскую премию.
— Почему на Нобелевскую? — спросил адвокат.
— Потому что все наши она уже получила.
— Послушайте, Джолнс, — снова сказал Киль. — Вы же политик!
— И что?
— Вы лучше меня должны знать, что на эту премию выдвигают преимущественно противников власти. Точнее, той власти, которая мешает более высокой власти. А уровень твоего писательского мастерства — дело десятое. Дарю вам идею, Джолнс: свяжитесь с ЦРУ, пусть Сибилле предоставят материалы, скажем, о каких-нибудь лагерях смерти. Она слегка их обработает и сразу станет живым классиком.