Последний ворон
Шрифт:
Пора. Он проглотил две таблетки и с удовольствием ощутил прилив уверенности. Дом в тридцати шагах, вокруг ни деревца. Он спрятался за блестевшей от дождя поленицей. В щели гулко задувал ветер. Слабо гудел генератор. Светилось окно, наверху затемненный свет в одной из спален, где, должно быть, находилась Катрин. При мысли, что она, возможно, жива, в кровь, вызывая головокружение, хлынул адреналин. Иначе зачем горит свет? Никто, кроме нее, не может находиться в постели.
Ветер донес обрывки разговора – значит перед домом по крайней мере двое. Хайд нырнул обратно в тень поленицы, увидел выходящего из-за угла веранды часового. Тот двигался не спеша, часто останавливался, стараясь держаться в тени. Снаружи двое. Он был почти уверен, что в доме только Харрел...
Свет на кухне погас.
Скинув рюкзак, Хайд выпрямился, закинув винтовку за спину. Поправил "браунинг", мгновение постоял и, пригибаясь от мокрого снега, бегом кинулся к дому через продуваемое ветром пространство. Ветер накинулся на него, почти сбивая с ног. Укрылся за стеной дома. Рядом цель – подвал. Нагнувшись, отворил наклонную дверь. Постояв, нащупал ступеньки и осторожно шагнул вниз, в темноту. Потянулся рукой к двери над головой. От неожиданного порыва ветра чуть не потерял равновесие, удерживая захлопывающуюся дверь. Медленно ее опустив, услыхал вместо ветра собственное хриплое дыхание. В полной темноте достал из кармана фонарик и включил его. Тоненький лучик терялся в тенях подвала. Запах яблок и молодого вина. Спустился до самого низа. В ушах стучало. Выпрямился.
Ящик с красными яблоками, еще один с желтыми. Сдержанный гул генератора. Снаружи он доносился только порывами ветра. Бейсбольные перчатка и мяч, футбольный мяч. Сухие оштукатуренные стены. Подвал исчезал в темноте далеко за лучом фонарика. Поставленный на попа скелетообразный велотренажер. Он осторожно двинулся вперед, ощущая ногами холод подвала, задевая ящики, коробки, черный мешок для мусора, снова ящики с яблоками. Напорное, здесь есть кто-то вроде сторожа, один из людей Харрела, а яблоки, как и сваленные здесь вещи, для маскировки. Он замер, услышан шаги наверху. Стал ждать, прислушиваясь, где это может быть... на кухне? Нет, он находился под уборной. Спустили воду; где-то рядом гудели и кашляли трубы – центральное отопление. В подвале было прохладно.
Он пробежал фонариком по стенам. Две минуты, как он внутри. Ему уже хотелось наружу: проклятые таблетки бунтовали против осторожного движения, из-за этого, черт возьми, всегда с ними хлопоты!
Три минуты... В одной нише стеллажи с бутылками вина, в углу мешок с щепками для растопки, изолированные, трубы, кожух генератора. Теперь его гудение раздражало. Отыскал на стене щиток с предохранителями, осмотрел его. Никаких указателей. Двинулся дальше, нашел ступени, ведущие к двери, из-под которой пробивалась узкая горизонтальная полоска света. Вернулся к щитку с предохранителями.
Одну за одной быстро вытащил все пробки. Полоска света под дверью исчезла, следом откуда-то сверху послышался встревоженный голос, потом кто-то наткнулся на тяжелый предмет, сдвинув его с места. Брань. Легко различимый, хотя и приглушенный, голос Харрела.
– Твою мать, что там у тебя, Барни? – кричал он. – Зажги там что-нибудь!
– Должно быть, пробки, – послышался отпет, предположительно Барни. Дверь в подвал была напротив уборной. – Пойду погляжу, мистер Харрел!
Выбросив пробки за коробки и мешок с мусором, Хайд медленно попятился от щитка. Пробки, словно разбегающиеся мышки, звеня покатились по бетонному полу. Дверь в подвал распахнулась, луч фонаря пробежал по ступеням. Наверху едва различимый силуэт. Хайд, раскинув руки, прижался к стене, не забывая, что у него за спиной винтовка. Барни, бормоча проклятия, стал спускаться по ступеням, шаря фонариком по стене. Тень слегка наклонилась, будто прислушиваясь, потом успокаивающе кивнула – вероятно, услышав гул
– Барни! – послышался крик Харрела. – Будет ли, наконец, здесь какой-нибудь свет, твою мать? – Он все еще находился на втором этаже.
Встав на колени у потерявшего сознание Барни, Хайд вынул пистолет из закрепленной под мышкой кобуры. Что еще? Ключ от подвала. Торопливо обшарив карманы, нашел ключи. Один из них годился. Надо пошевеливаться...
Встал, светя фонариком, поднялся по ступеням и толкнул заскрипевшую дверь.
– Это ты, Барни? – позвал Харрел. Наверху трепетал огонек. Оттуда доносился запах керосиновой лампы. – Что там, черт побери, случилось?
За дверью, в большой комнате, шаги. Лестница наверх – справа. В комнате раздался шум. Кто-то крикнул:
– Что случилось, мистер Харрел? – Потом, наткнувшись на что-то, выругался. Что-то царапнуло по деревянному иолу. – Эй, Барни, ты где?
– Барни, с чем ты, черт возьми, там возишься?
Колеблющийся свет керосиновой лампы приблизился к верхней площадке короткой прямой лестницы. Всего в одном футе за дверью на ручку легла рука, за ней чувствовалось присутствие человека. Шаги остановились и на скрипнувшей верхней площадке.
Ухватившись за перила, низко пригнувшись, Хайд тяжело, словно по глубокому песку, взбежал по ступеням и оказался в круге света керосиновой лампы. Изо рта Харрела вырвался крик. Дверь нижней комнаты распахнулась и Хайд услышал, как кто-то удивленно охнул.
...С "браунингом" в руке он с разбегу налетел на Харрела, схватив его другой рукой за запястье. Свет лампы бешено метался по деревянным стенам, по лицу Харрела, с разинутым от изумления ртом, сквозь раскрытую дверь спальни, в которую он с ходу, плечом, словно ломая дверь, втолкнул ошеломленного американца. Пламя плясало в тяжелой лампе, которую Харрел не выпускал из рук, и по стенам спальни, словно в ускоренных кинокадрах, метались их огромные изогнутые тени. Свет скользнул по лежащей без сознания женщине, по белым, как и ее лицо, простыням, по тазику для умывания и кувшину. Хайду казалось, что они с Харрелом двигаются в каком-то взаимном танце...
...Тот толкнул его через всю комнату. Под ногами скользнул половик, и он рухнул спиной на кровать. Женщина слабо застонала, Харрел, словно оружие, держал лампу над головой. Другой рукой поднес ко рту радиотелефон.
– Тревога... всем возвращаться на базу! Тревога! Возвращаться ко мне!..
В руке Хайда зловеще поблескивал "браунинг", приковывая взгляд Харрела. Тени от лампы успокоились. В полумраке комнаты было тепло и тихо, если не считать тяжелого дыхания и раздававшихся в радиотелефоне голосов.
– Положи! – заорал Хайд. – Положи, убью!
Шаги на лестнице замерли. Хайду было слышно, как скрипит дерево под напряженным, готовым к действию телом. Он поднялся, подошел к двери, захлопнул и запер ее. Харрел, пожав плечами, положил радиотелефон на прикроватную тумбочку и поставил туда же лампу. В свете лампы лицо женщины стало желтым. Грудь слабо колыхалась.
– Подойдешь ближе – пристрелю твоего босса! – завопил Хайд. Спускайся вниз и сиди в комнате! – Он прошел по комнате. Тень то росла, то съеживалась. – Скажи ему, Харрел!