Последний ворон
Шрифт:
– В Катманду... потом в Гонконг. Объясню по дороге! – Хайд, казалось, не торопился. Касс заорал: – Если не полетишь сейчас, то вообще никуда не улетишь! Здесь все – и янки, и наши!
Хайд поднялся, взял сумку и пошел мимо Касса. Через мгновение оба бежали. Пятьдесят второй, пятьдесят второй... они не станут следить за местными рейсами, прибывающими и отлетающими. На рейсе в Катманду всегда полно всяких оборванцев, вроде Хайда. Они его не разглядят. До чего же умно продуманный план!
Стюардесса в развевающемся на горячем ветру сари закрывала дверь, пропуская последнего поднимавшегося по трапу волосатого пассажира.
– Слава Богу!..– Он почти силой протолкнул Хайда мимо стюардессы. – Удачи тебе, Патрик... удачи, старина! – Огромное облегчение. Казалось, тело насквозь пропиталось потом. Легкие шумно хватали воздух.
Стоя на нижних ступенях пассажирского трапа, Касс, прищурившись, смотрел, как апатичное лицо Хайда скрылось за дверью. Вид Хайда огорчал. Он слишком походил на типичного белого пассажира, следующего в Катманду – это плохо; вряд ли он на многое способен...
В номере позаботились даже о шуме прибоя. Динамик висел высоко на стене, и она не знала, как выключить этот неумолкающий монотонный звук. "В вашем номере вы слышите записанный на пленку знаменитый шум океанского прибоя", – извещалось в брошюре. От одного этого можно было сойти с ума. Дыхание Тихого океана оставалось за двойными стеклами окон и ведущих во внутренний дворик дверей, слышалось не громче шуршания крыльев насекомого – и надо же, они додумались передавать его по радио! Достаточно раскрыть двери, и можно слушать подлинный прибой.
Но она не открывала дверь уже много часов, с тех пор как ей принесли на подносе обед. Шторы были задернуты весь день. В матовом сумраке комнаты она то смотрела телевизор, то валялась на кровати, курила, ела, глядела в потолок, разглядывала картину неизвестного ей Эдварда Хоппера, изображавшую то ли одиночество, то ли унылый трудноразличимый городской пейзаж.
Она была не в силах бесконечно находиться в этом иллюзорном мире. Ее терзал страх. Она старалась не слушать записанный на пленку шум, но он звучал еще заупокойное. Как ни старалась она подавить воображение, в звуке прибоя все больше чудилось чье-то угрожающее дыхание. Всякий раз, когда напряжение становилось невыносимым, она вставала с постели или со стула и, словно дикая кошка в клетке, принималась метаться по крошечной гостиной. Курила сигарету за сигаретой. Несмотря на работавший кондиционер, воздух был спертый, но у нее не было желания открыть дверь или окно. Снаружи было темно. С национальной автострады № 1 по шторам пробегал свет фар.
Накануне Мэллори бросил ее здесь. С тех пор он дважды справлялся по телефону. Презрительно поморщившись, Кэтрин затянулась сигаретой. Ей надоели его бесконечные просьбы потерпеть и успокаивающие банальности, вроде: "За вами приедут из Лондона и заберут отсюда... нет, мисс Обри, не могу точно сказать, когда".
Она кричала в трубку, чтобы он заткнулся, но это вряд ли помогало отвести душу. Мэллори, как он говорил, дорабатывал недостающие детали. Замерзла, стала энергично растирать руки; заметив, что лежит, скорчившись, подогнув голову, распрямилась. Шмыгнув носом, поднялась на ноги, затянулась и яростно раздавила сигарету в пепельнице, полной окурков, закрывавших изображение разбивавшегося о скалы прибоя и название местной достопримечательности – «Сиг Сур» Мэллори, по его словам, сообщил ее матери, что с ней все в порядке. Она хотела сообщить Шапиро, извиниться за то, что не на работе, но Мэллори решительно возразил, достаточно твердо, чтобы она засомневалась. Но завтра она должна будет позвонить Шапиро. Черт возьми, в конце концов речь идет о ее карьере. Она как-никак была вице-президентом по маркетингу, фирма в ней заинтересована.
Перед ней вновь возникло залитое кровью, поднятое кверху лицо Фрэнка. Сразу стало зябко. Скрестив руки на груди и больно вцепившись в плечи, она тяжело опустилась на край кровати. Когда очертания разбитого лица Фрэнка постепенно рассеялись, она надеялась на минутную передышку, но со уже подстерегал призрак Джона. Она молча покачивалась; по лицу, обжигая щеки, медленно катились слезы.
Кэт испытывала и чувство вины, но оно отнимало меньше сил, чем охватившее ее горе. Она плакала, пока не проглотила, рассердившись на себя, слезы. Пересилив себя, подошла к телевизору и яростно нажала на кнопку. Рисованный кот с разбегу ударился мордой в дверь, которую захлопнула у него перед носом мышка, Разбитое тело Джона. Музыка была невыносима. Кэт убавила громкость. На голову кота свалился камень. Она в ужасе смотрела, как кот, словно разбитая ваза, разлетается на куски. В следующее мгновение он был на ногах, живой и невредимый. А Джон остался лежать у шоссе.
Вновь в уши ударил шум прибоя. Пропало ощущение времени. Мультфильм кончился. На экране спортивные новости. Дрожа всем телом, она поднялась, снова подошла к телевизору и выключила его. Решительно. Сердито.
Сумасшедшие мысли Джона. Его навязчивые идеи. Его предположение о заговоре! Они разрушили их совместную жизнь, привели к ссоре, вклинились между ними и в конце концов убили его. Боже милостивый, его мысли не были сумасшедшими, его страхи были реальными!
Трясущимися пальцами она прикурила очередную сигарету. Обида не утихала. На левую руку упала, пронзив словно током, горячая слеза. Недоуменно глянув на нее вытерла руку о юбку. Мысли путались. Смерть Джона – убийство! – разнесла в клочья ее казавшуюся налаженной жизнь... О клянусь Богом, они за это заплатят!
Кэт поглядела в экран телевизора. В нем смутно отражалось почти неузнаваемое, искаженное яростью ее собственное лицо. Когда-то, всплыло в памяти, она была неуловимо похожа на фотомодель, на статных плечах гордо посаженная голова, чуть высокомерное выражение лица. Теперь ее настолько поразило отражение в экране, что она поспешила снова включить телевизор.
С экрана передававшего новости телевизора на нее смотрела она сама. Ее изображение было вырезано с какого-то снимка и увеличено настолько, что бледное лицо и белый воротничок пестрели крупным зерном. Ее лицо?.. Она прибавила звук.
– ...Отделение полиции Сан-Хосе сегодня вечером сообщило, что след привел их к озеру Беррьеса, в район, известный своими виноградниками. Кэтрин Обри, тридцати двух лет, – вице-президент по маркетингу компании "Шапиро электрикс" из Сан-Хосе. С мистером Шапиро сегодня не было возможности связаться. Отделение полиции подчеркнуло, что мисс Обри не...
Подскочив к телевизору, выключила его. Снова обхватила руками плечи. Прерывистое дыхание заглушало записанный на пленку шум прибоя. Ее ищет полиция... розыск по всему штату... лицо на экране телевизора.
9
Расстояния между островами
– Тони, ну конечно же, Патрика довели до озверения! Чего ты, черт возьми, еще хочешь от него?
Толстокожий Годвин так не к месту приставал со своими вопросами. Это выходило за все рамки... Вздыхая про себя, Обри глядел туда, где за усыпанным листвой парком и рядами бурых деревьев карабкался вверх город, исчезая в грязной осенней мгле. В голове было так же смутно, как и за окном. Он спал много, но урывками, и прилетел уставшим, раздражительным и плохо соображавшим. Позади звенела чайной посудой миссис Грей. Даже ее присутствие раздражало его... и вызвало чувство вины, как только он заметил, как она слегка волочит левую ногу – последнее неприятное напоминание о предназначавшейся ему бомбе, брошенной Бригиттой Винтербах. Слава Богу, миссис Грей повезло – осталась жива.