Последний ворон
Шрифт:
– Патрик не намерен так просто исчезнуть, Питер, как бы это кое-кому ни хотелось!
– А ты что хочешь?.. Что ему приказано?
Обри, поколебавшись, через силу решился.
– Шифровку Кассу, Питер, – как можно быстрее. Он не должен обращать внимания на все шифровки из Лондона, которые последуют за твоей. Патрик знает, куда ему ехать. В Калифорнию. Не строй догадок, Питер, не надо! Патрика ни за что нельзя останавливать. И сообщи Кассу, что, по-моему, этот рейс может встречать кое-кто еще... нет, Питер, я не шучу. Благодаря таким, как Оррелл, это дело легко может полететь ко всем чертям! – И, глубоко вздохнув, добавил: – Питер, посылай шифровку и, ради бога, держи все при себе! Жизнь Патрика на волоске.
– Извини...
– Вряд ли это твоя вина, Питер! – беззлобно прервал он. – Ой, извини, до меня дошло... одним словом, я понял, что до конца игры тебя отодвинули в сторону, Питер.
– Ты возвращаешься прямо сюда?
– Да. Передай, пожалуйста, эту приятную новость Орреллу. Уверен, ему это будет страшно интересно!
Обри повесил трубку и, возмущенно сверкая глазами, вернулся к Харрелу. Его тошнило. Роз стояла спиной к американцам. Те ее не замечали. Харрел, казалось, обладал терпением робота.
– О'кей, сэр Кеннет?
– Нет, совсем не о'кей, мистер Харрел. Далеко не о'кей.
Как только Обри повесил трубку, от Харрела бочком отошел служащий аэропорта.
– Где он? – настойчиво допрашивал Харрел.
– Конечно же, не прячется в самолете. Боюсь, что разыскиваемое вами лицо, которое требуется передать вам, как ничего не значащий сверток, бесследно исчезло. Вы понимаете английский жаргон? Дал деру, мистер Харрел. Хайд дал деру – удрал! – Обри, словно провожая кого-то, помахал руками. – Неужели вы могли подумать, что пожилой человек вроде меня мог его удержать, особенно если то, что говорите о нем вы, – правда?
Харрел на мгновение смутился, но тут же на его лице снова появилась ухмылка. В памяти Обри всплыли эпизоды инструктажа Хайда, его угрюмая замкнутость обреченного, рвущаяся наружу душевная неуравновешенность. Воспоминания эти – словно контрабанда, которую надо было прятать от дотошного любопытства Харрела. Важно, что Патрик скрылся. Харрела опередили.
Обри равнодушно объявил:
– Мы с миссис Вуд всего лишь проездом, Харрел. Боюсь, что нам пора зарегистрироваться на лондонский рейс. Надеюсь, вы поймете... Роз, дорогая?
Харрел хотел было преградить им путь, но потом небрежно пожал плечами.
– Не беспокойтесь, мы его найдем.
– М-м, господа, прошу нас извинить. Роз, думаю, что нам пора...
Он взял Роз под локоть, собираясь направиться к эскалатору. Она выглядела безразличной ко всему, но о багаже все-таки вспомнила. Обри потащил свой чемодан на колесиках, потом они неумело взвалили вещи на движущиеся ступеньки. Он еще больше сгорбился, изо всех сил стараясь до мелочей сыграть роль пожилого растерянного пассажира. Потом, выпрямившись, он оглянулся на массивную, спокойную, уверенную фигуру Харрела.
Наверху он чуть не споткнулся. Роз подхватила его под руку. Этот жест напомнил Обри о его вине. Ее безопасность тоже зависела от него. Харрел наверняка знает, что она встречалась с Патриком, говорила с ним, слушала его... потребуется навести порядок: убрать.
– Спасибо, спасибо. – Он вырвал руку, опасаясь, что она заметит в его взгляде внезапный страх, ощущение беспомощности, отчего, он в сущности и споткнулся. У нее на лице застыл ужас. До нее дошло, что может случиться – прежде всего с Патриком, но, возможно, и с ней. Сердито поджатые губы говорили, что ей наплевать, что станет с Обри.
Хайд щурился под темными очками, которые он надел отчасти для того, чтобы его не узнали, отчасти из-за ослепительно сиявшего и огромном небе солнца, к тому же отражавшегося от сотен стеклянных и металлических поверхностей. Он медленно двигался к зданию аэровокзала в толпе пассажиром прибывшего из Равалпинди рейса Раскаленный воздух настоен на запахе авиационного горючего. Он не имел ни малейшего представления, поджидают ли его здесь люди Харрела. Скорее всего нет. Оружия у него не было.
Кто-то, извинившись, толкнул его. Он слегка пошатнулся. Сразу ударило в жар, пересохло в горле, хотя он и подбадривал себя спиртным в самолете. Его пугала собственная слабость, беспокоило, что, когда потребуется, не хватит сил.
Из-за солнечного света не было видно, что происходит внутри аэровокзала. Он опустил глаза. Тени ограждавших проход бетонных стен казались почти черными и только постепенно приобрели холодный синий оттенок. Проход перегородили тощий пес и еще более худые босоногие полуодетые дети со вздутыми животами. Позади, словно кукольные домики, виднелись картонные лачуги с плоскими крышами из расправленных молотком бензиновых бочек. В ушах раздался крик младенца. Хайд вздрогнул, вспомнив Афганистан.
Поток пассажиров нес его к дверям аэровокзала, отвлекая от проплывшего перед глазами кошмара. Он двигался, влекомый толпой, почти забыв об опасности.
Чья-то рука схватила его за рукав и оттащила от двери, ведущей в пассажирский зал. В глаза ударил свет – съехали очки. Он медленно, как старик, повернулся. Мимо него проходили в дверь последние пассажиры.
– Патрик, черт тебя подери!.. – Хайд встряхнул головой. Физиономия Касса – неожиданно – нет, как и следовало ожидать. На лице и облегчение, и тревога. Касс подтянул его к себе. – Тебя же наверху ждут, ты, идиот несчастный! – прошипел он. – Ты что, хочешь пойти с ними поздороваться?
– Сколько их там?
– Что? А, шестеро, может, побольше. Американцы. Пара их болталась здесь много часов, остальные высыпали из посольской машины пять минут назад и рванули, сломя голову. – Касс внимательно оглядел Хайда. – Ты в порядке? Идешь со мной?
Хайд провел ладонью по лицу. За спиной Касса на них глядели двое босых ребятишек.
Хайд кивнул.
– Я в порядке.
– Ты как полусонный. – Помолчав, Касс поправился: – Нет, куда хуже.
– Я в полном порядке! – Его снова кинуло в жар. Опять провел ладонью по лицу, чувствуя, как ладонь намокла от пота. – В порядке...