Последний выход
Шрифт:
Ну, Ксюху-то я не мог не узнать… Мокрые кудри висели сосульками, сиреневые капли дрожали на загорелых плечах, а лифчик ей был тесноват и бретельки обалденно врезались в кожу.
— Здорово, Ботаник! — весело сказала она и засмеялась моим любимым дразнящим смехом.
— А откуда ты знаешь, что меня здесь Ботаником зовут? — Более умного вопроса после долгой разлуки мне в голову не пришло.
— А я теперь про тебя все-все буду знать…
Она подтянулась слегка на руках, теперь ее голова оказалась выше края платформы и я невольо потянулся к ней губами, но Ксюха отстранилась и спряталась за
— Куда полез, а? Весь грязный, весь в железе — и хочет девушку целовать! — Она слегка шевелила ногами, там, под водой, чтоб удержаться на плаву и от этого вся она — от ямочек на щеках и до самых пяток так растекалась изгибами тела, что мне немедленно захотелось к ней, туда.
— Погоди, Ксюш, я быстро. — От автомата и разгрузки я освободился легко, а вот в шнурках от ботинок запутался.
— Нет уж, не надо пока… — сказала моя первая и последняя любовь. — Ты не спеши, я спешки не люблю…. Посиди, отдышись, водочки выпей — вода тут, знаешь какая холодная? И не бойся за меня, я теперь никуда от тебя не уйду, вместе здесь будем.
— Постой-постой… А как ты здесь вообще оказалась? — спохватился я. — Ты ж говорила, что здесь страшно, что ты здесь жить не можешь, ты же хотела весь мир посмотреть, в Москве учиться…
— А я здесь и не живу. — Серьезно ответила Ксюха. — Я здесь плаваю. Вот сплаваю быстренько в одно место и вернусь. А ты, милый, пока поспи, а то ведь ничего у нас не выйдет… — она разжала руки и ушла на глубину, только пленка светящаяся осталась качаться на воде.
Я вернулся к скамейке, собираясь, как велено, спать, потому что она опять была права — что у нас могло сейчас выйти, если я, буквально, дышал еле-еле. Уже в последний момент я вспомнил, что мне еще помыться надо будет и чтобы не забыть, полез к Оператору в рюкзак — у него там наверняка мыло есть и все прочее, жалко ему что ли…
А он рюкзак этот под голову положил и как только я к нему притронулся, начал бормотать с закрытыми глазами:
— Оксан, ну не надо, ну не начинай все по новой! Посмотри, как здесь классно, музыка какая… успеешь еще в свою общагу, а хочешь — ко мне пойдем…
То, что он тут вспоминает какую-то Оксану, когда я с Ксюшей своей должен встретиться и, наконец, серьезно поговорить, меня вдруг жутко оскорбило. Я дернул рюкзак сильнее, выдернул, конечно, и он стукнулся головой об скамейку. Открыл глаза, а глаза были злые-презлые.
— О, сталкер! — Сказал он трезвым ясным голосом. — Еще один. Супермен хренов… Вот погоди, дай только выбраться, — я вам такой фильм устрою, как собак бешеных отлавливать вас будут…
Он облизнул сухие губы и засмеялся. Я понял, что он хочет меня ударить и не ошибся. Только я захотел его ударить еще раньше, поэтому я попал ему в нос, а он мне — нет.
Тогда мы начали драться, а для этого пришлось встать. Поединок вышел не особенно зрелищный, потому что каждое движение давалось с невероятным трудом и спать хотелось до звона в ушах, но мы упорно продолжали начато дело.
И почти сразу я начал проигрывать. Он, похоже, натаскался по всяким секциям и клубам, а у меня за плечами были только скейтборд и два года необязательных занятий в армейке. Удары в корпус успешно гасил бронежилет, но и по лицу я поймал пару раз. Впрочем, это все было непринципиально,
Я попал головой по скамейке и боль слегка привела меня в чувство. В моем мире возникли вкус крови на губах и тяжесть наливающейся шишки на голове, стал слышен истошный визг детектора. Определить природу этой аномалии он не смог, но что-то все же чувствовал и сигналил как мог на грани ультразвука.
Я сел. Сидеть оказалось неудобно, потому что подо мной лежал череп…
Все таки не зря меня весь этот год мордовали мутанты и аномалии, бандиты и военные, наемники и торговцы. Спасибо армии и Зоне — от того спокойного начитанного мальчика, который из всех видов оружия предпочитал компьютерную мышь, осталось немного — сигнал детектора запустил плотно встроенный в меня алгоритм выживания: руки сами, без помощи мозга, отыскали гранату, выдернули кольцо, совершили бросок. Взрыв произошел на глубине и я его почти не услышал, зато сразу почувствовал результат — проклятый морок сразу отступил на два шага сразу. Закрепляя успех, я нашел аптечку, достал из нее «шило» и воткнул иглу себе в бедро. Этот стимулятор стоит бешеных денег, но он их стоит — в мозгах образовался холодный сквозняк, который разом смел клочья бредовых видений и пьянящей дремоты.
Мир вокруг сгустился и принял реальные очертания. Пещера, озеро, платформа на ней и скамейки остались на месте, но к ним добавился острый запах тлена, сырости, я, наконец, разглядел валявшиеся вокруг кучки костей и клочья одежды…
Они все оказались здесь: ученые в свитерах и лабораторных халатах, военные в незнакомой мне форме и даже несколько сталкеров в комбинезонах «Свободы». Крысы над ними хорошо поработали, а может быть и не только крысы — многие тела были буквально на части разорваны. Это хуже, чем попасть под Выжигатель, это страшнее, чем встретиться с контролером — зомби, по крайней мере, могут ходить под ясным небом и стрелять, а тут люди просто отключились в полном мраке и какая-то тварь высасывала их предсмертные глюки, а потом крысы и снорки жрали их, некоторых, может быть, еще и живьем….
Среди множества незнакомых останков — меньше всех пострадали вояки из второй спасательной экспедиции, потому что были упакованы в скафандры высокой защиты, — я нашел парочку вполне знакомых лиц. Бывший спелеолог Бамбук и его дружок Шмель, которые особенно интересовались сокровищами Борова — я их опознал по знакомой снаряге — тоже оказались здесь же, причем Бамбук держал на коленях труп женщины в белом когда-то халате.
Ну вот, а Крот грешил на банду Юры Вертолета, даже войной на них ходили один раз. Выходит, эти умники нашли таки ход и никого не спросясь вдвоем туда полезли.
Пора уже, впрочем, и коллег слегка реанимировать.
У Дикобраза, кроме спирта, сроду ничего хорошего не водилось, аптечка Оператора, наверное, лежала в рюкзаке, потому что в карманах я ничего не нашел, зато у Профессора было сразу два инъектора с «вьюгой» — это не «шило», но тоже вполне прилично стимулирует. Подумав хорошенько, я вколол один профессору, а второй — Дикобразу. Просыпаться им ужасно не хотелось, но кроме медицины были использованы народные средства, из которых растирание ушей было самым мягким, и я все же поднял обоих на ноги.