Последний выход
Шрифт:
И только после того, как мы с ним полностью рассчитались, Сидор приступил к главному:
— Дела твои выходят скверные, сынок. Я тут все утро занимаюсь твоей темой и получается вот что: впрямую тебя никто ни в чем не обвиняет. Пока. И «Долг» тебя в черный список не занес. Но если встретят — проводят в Бар, и там тебе придется многое объяснить, а до тех пор с тобой никто никаких дел иметь не будет. Второе: уголовное дело в отношении бывшего заместителя Исследовательского центра В. В. Каленкова прекращено постановлением Генеральной прокуратуры в связи со смертью обвиняемого…
— И
— Ты тупишь? Или забыл, почему в Зону подался? Я говорю, что ты, сынок, больше не в розыске. Можешь возвращаться в родную хату. Хотя, что ты там делать будешь я не в курсе — в Центр тебя больше не примут даже дворником. Но если ты достаточно скопил, тогда вперед — расценки на выход ты знаешь. Делов примерно на неделю, если торопишься — три дня, но выйдет втрое дороже. Так что — готовить тебе документы?
— Готовь. Через неделю….
Отдыхать я устроился на нашем с Монахом старом месте — чердаке одного из домов. Оттуда я прекрасно видел и улицу и центральную площадь поселка, где, как всегда, толпилась большая часть местного населения. Всерьез мне это убежище совсем не подходило, слишком на виду, но сил идти куда-то прямо сейчас уже не было, требовалось хотя бы поесть и немного проспаться после сидоровского угощения.
Я разложил свои манатки и осторожно выглянул наружу. Ни Волка, ни Шустрого на месте не было, а жаль. Если кто-то и мог мне реально поверить и помочь, так это они. Сейчас на почетном месте у костра сидел сам Дикобраз — а где же ему быть, если водкой и макаронами угощают здесь? Судя по возбужденным лицам местного молодняка, он травил им сталкерские байки. Чем, главным образом, и зарабатывал на жизнь. Хотя нет, вру — еще он неплохо ремонтировал снарягу, потому и обитал поближе к Сидору, а не на АТП.
Ну, так и есть — бутылка водки появилась в объективе. Давайте, пацаны, не жалейте — дядя Дикобраз вас многому научит. Сам он, правда, дальше старого блокпоста не бывал, но лапши развесить может много, главное не забывайте подливать. Дикобразом его, правда, звали без злого умысла, а только за стоящую торчком шевелюру. И все равно погоняло получилось на редкость двусмысленное…
Досыта налюбовавшись на чужие посиделки и не заметив ничего лично мне угрожающего, я решился, наконец, прилечь. Но перед этим все же распаковал боцманский сверток. Там, как и было сказано, лежала пара пультов с двумя кнопкам на каждом и флэшка. Пришлось включить КПК.
Да, эта информация стоила утренних приключений. Никаких карт Припяти и подходов к ЧАЭС я там не нашел, зато были в наличии карты Агропрома с несколькими неизвестными мне тайниками, схемы подземелий под Агропромом и Темной долиной, координаты легендарного тайника группировки Стрелка и главное — коды от дверей в лаборатории Х-16, о которых говорил Боцман. Будь Темная Долина свободна от Глыбы, я мог бы хоть сейчас туда пойти и притащить Сидору такой хабар, что не жалко будет из Зоны валить.
Мне снился один из тех снов, что преследовали меня с самого первого Выброса в 2006-м и особенно сильно — в последние
Это сновидение закончилось совершенно внезапно, словно кто-то оборвал коннект, так я и не узнал, сумели они мимо меня пройти или нет. А потом, совсем без переходов, я очутился в нашей палате. Здесь все было лучше и правильней: за окном цвела наша липа, на верхней кровати сопел Ромка, плясали пылинки в косых лучах солнца и птицы пели так, что сразу же хотелось заплакать навзрыд. Вот на этой мажорной ноте я и проснулся окончательно.
Здесь тоже была липа, только давно и безнадежно засохшая, за забором орали вороны, и только пыль в столбах света кружилась точно также. А еще кто-то бродил внизу, демонстративно громко топая и отдуваясь.
Я протянул руку и взялся за автомат.
— Эй, Ботаник? Ты что ли здесь? Кинь-ка мне лестницу, а то с моим брюхом по деревьям лазить трудно! — Голос был дикобразовский. Ему-то от меня чего надо? Ну, раз уж он меня как-то нашел, прятаться глупо….
Я спустил наружу лестницу и присел за печную трубу.
Сначала в окошке появился чайник, зажатый в мощной волосатой руке, затем вторая пустая рука и после этого весь остальной Дикобраз протиснулся в мое убежище.
— Ты ствол-то апусти-и — прогудел он, передразнивая здешних часовых, которые относились к соблюдению обычаев на редкость трепетно, даже строже, чем долговцы.
— Как ты меня нашел? — спросил я, откладывая оружие в сторону.
— Вот тоже мне, ньютон бинома… — Дикобраз не спеша и основательно уселся, поставил чайник и большую, под свой габарит, кружку.
Намек был прозрачнее спирта — еще никому и ни о чем не удалось реально пообщаться с Дикобразом насухую. Поэтому я достал свою фляжку и плеснул ему ровно полкружки.
— За твои именины! — сказал он и выпил спирт буквально одним духом.
— Это какие еще именины? — машинально спросил я, подливая ему и немного — себе.
— Ну, как же, забыл что ли? Ровно год назад ты вернулся из первой настоящей ходки с Букварем и кто тебе в тот вечер погоняло дал, а?
Да, было такое дело… По обычаю, молодым дают имена после первой реальной ходки в Зону, и тогда, год назад, Букварь устроил мне прогулку до старого блокпоста перед входом на Свалку. Я тогда случайно нашел «медузу» и первую пару собак завалил. А вечером, гордый собой, принял лишнего и прочитал народу лекцию о механизме работы «каруселей». Благо, со времен работы в Исследовательском Центре я такой информацией был забит буквально под завязку. Вот тогда Дикобраз и дал мне это погоняло. И, кстати, — три четверти молодых получают свои имена от Дикобраза. Вот какой талант у человека!