Последний выстрел Странника
Шрифт:
– Верно…
– И мозги имеются, чтобы правильно все сорганизовать…
– Весь репрессивный аппарат у них в руках! У нас там не так много своих людей… Имеется в виду на серьезных должностях и с серьезными возможностями.
– Вот именно! Они понимают только силу. Поэтому выход есть только один…
– Какой, Борис? У тебя наверняка уже есть задумка, есть готовая идея…
– Сакральная жертва, – вкрадчивым голосом произнес экс-олигарх.
–
Подполковник, бросив на старшего опера странный взгляд, вдруг сказал:
– Вот что, Виктор!.. Выключи-ка запись!
Бубнов тут же выполнил его команду.
Некоторое время Игнатьев, отвернувшись и как будто высматривая что-то в зарешеченном окне, молчал. Потом, приняв решение, сказал:
– Давай ко мне в кабинет! И это… захвати тоже.
– Флешку?
– Да.
Подполковник повернулся к стажеру, который к этому времени успел переместиться ближе к своему рабочему месту.
– Что еще ты успел прослушать, Гецко?
– Кхм… Я это… Я включил запись незадолго до вашего появления, товарищ подполковник!
– Там, на этой флешке, одна только эта запись?
– Эмммм…
– Чего мычишь, как баран? Я вопрос задал.
– Там несколько папок, несколько файлов. – Поперхнувшись, стажер добавил: – Виктор Иванович просили просмотреть, пока сами на «выволочку» ездили…
– Да, это так, – подтвердил Бубнов. – Дел много, товарищ подполковник, зашиваюсь… Да вы ведь и сами велели поинтенсивней использовать нашего стажера…
– За себя говорите!
– А я и говорю, как было. Вы распорядились, чтобы я привлекал стажера. Вот я и поручил ему несложное задание – просмотреть, что на этом вещдоке записано.
– Но я успел только один этот файл просмотреть, – торопливо произнес стажер. – Да и то не до конца. А остальные папки и файлы я не открывал.
– Узнал кого-нибудь из тех, кто фигурирует на этой записи? – спросил у него подполковник.
– Никак нет, – глядя на начальство ясным преданным взглядом, сказал стажер. – Понятия не имею, кто они такие, эти люди.
Игнатьев медленно покачал головой.
– Вот что, Гецко…
– Да, товарищ подполковник?
– Об увиденном и услышанном… речь о записи… рассказывать никому не следует. Понятно?
– Понятно.
– Ни коллегам, ни друзьям, ни близким.
– Ясно, товарищ подполковник.
– Ну, если вам все ясно, тогда займитесь своими служебными делами!
Подполковник и Бубнов, прихвативший портфельчик и флешку, переместились в расположенный в другом конце коридора служебный кабинет.
Старший опер в подробностях рассказал начальнику о том деле, в котором – в качестве вещдока – фигурирует эта флешка. Игнатьев, выслушав доклад, спросил:
– А этот… Пашкевич его фамилия?.. Он кто будет по жизни?
– Я его спрашивал, чем он занимается. Но Пашкевич уклонился от ответа.
– Уклонился?
– Он вообще какой-то нервный. Я бы даже сказал – скользкий.
– Думаешь, это из его машины был похищен конверт с деньгами и этой штуковиной? – подполковник кивнул на лежащую на столешнице флешку.
– С большой долей вероятности – из его «Дастера».
– А что говорят эти двое злыдней? Которых взяли за кражу? Ты чистуху у них, кстати, взял?
– Они взяли на себя кражу, но не в полном объеме.
– То есть?
– Дали признательное, что вытащили из «Дастера» чехол с компьютером и планшетником.
– И?..
– А вот конверт с деньгами не признают, не берут на себя. Тот, при ком его обнаружили, по этому эпизоду в полной несознанке!
– Что говорит?
– Твердит, что конверт – не его. И что знать не знает, откуда он взялся.
– Отпечатки чьих-либо пальчиков на конверте, на купюрах и на флешке имеются?
– Вчера утром криминалист обработал, но результатов экспертизы в данный момент пока не имею.
– На них, на этих злыдней, в базе МВД что-нибудь есть?
– Мелочовка. Судимостей нет ни у одного, ни у другого. Но опрашивались в связи с автомобильными кражами в Можайске и в области.
– То есть… автомобильные воры? Можно сказать, профессионалы?
– Полагаю, им просто до поры везло. У одного на руке видны следы инъекций…
– Так они еще и нарики?
– Один из них, Тимофей Шлыков, точно наркоман.
Игнатьев уселся за свой рабочий стол. Кивком пригласил сотрудника присесть.
– В общем-то, понятно, почему эти двое не берут на себя конверт с деньгами, – задумчиво произнес он. – Если стоимость похищенного превышает миллион рублей…
– То это уже часть четвертая статьи за кражу, – подхватил опер. – Соответственно, по ней им светит до десяти лет.