Последний вздох

Михайлова А. Ю.

Для самого Джимма ее образ сейчас казался не более, чем сном. Хотелось немедленно прикоснуться, прижать и понять, что это не очередное бредовое видение или галлюцинация. Словно из другой жизни, более счастливой, нежели то ее жалкое подобие, коим он перебивался в последние несколько лет.

— Саманта, — он снова потянулся к ней, лишь бы наваждение не прошло.

А правда ли это? Может, он до сих пор в Луизиане, лежит в том дурацком подвале, питаясь крысами и остальной падалью. Эти видения приходили к нему и раньше, да и правдоподобностью их никто не обделял. А когда Джимм просыпался, приходил в себя, то все вокруг становилось серым, скучным, а одиночество скребло на душе, будто бы

он потерял что-то важное. И только недавно понял, что все те видения были не просто какой-то фантазией или чужими мыслями, а именно его памятью, его любовью. Все это было когда-то с ним.

Девушка крепко сомкнула губы в тонкую линию, не пытаясь даже сказать и слова. Джимму показалось, будто она забыла, как дышать. Как и раньше, он не мог расслышать ее мыслей, лишь те поверхностные чувства и воспоминания, которые сейчас больной иглой впивались в сердце. Видения были общими. Значит не надуманно.

Что сказать любимой женщине после трех лет расставания и нахождения в неведении? Именно. Впервые в жизни ему нечего было сказать. Да если бы он только знал раньше, если бы помнил… Тут же умчался бы на поиски. То время, что он существовал, выполнял какие-то идиотские приказы и повеления, кто-то о нем помнил и, Бротт надеялся, любил.

— Это я, Сэм. Правда, черт подери, — он вновь протянул руки. — ДАЙ ТЕБЯ УЖЕ КОСНУТЬСЯ!

Телепат сам не понял, как повысил голос. Не мог уже просто вынести этого, лишь бы только почувствовать хоть какую-то связь с реальностью. Руки тряслись, глаза маниакально блестели, и если она сейчас сама не решится, то, возможно, этернель не станет более терпеть той муки. В правду, желание причиняло чуть ли не физическую боль.

— Этого не может…

— Может, я тут, — плюнув на все, он бросился вперед и крепко сжал в объятиях родное тело, глубоко втянул носом ее аромат и уткнулся в темную макушку, не желая отпускать.

Саманта мелко задрожала и вцепилась пальцами в куртку вампира. Касания девушки, казалось, прожигали даже сквозь толстую, подбитую мехом кожу верхней одежды.

— Здесь я, здесь, — голос предательски дрогнул одновременно с тем, как послышался сдавленный всхлип девушки, и она запустила руки под распахнутую куртку.

Сэм крепко сжала кулаки, и ее ногти приятно проскребли по его коже. Казалось, еще немного, и девушка порвет в клочья кофту этернеля. Улыбаясь, как последний дурак, не верящий в свое счастье, Джимм наглаживал ее слегка волнистые волосы, запускал в них пальцы и просто кайфовал от мысли, что все это не сон.

Саманта Сент-Джон и в правду была. Настоящей, невредимой, все так же безумно притягательной и хрупкой, какой он запомнил ее. Черная дыра в груди, наконец, не давала о себе знать, не выпускала сосущие щупальца, не заставляла стискивать зубы и бить руками в пустоту. Безмолвие внутри кончилось. Боль ушла.

— Мне столько нужно тебе рассказать, — тихо проговорил он, заключая лицо полукровки в ладони и обращая к себе. Сияющие, полные слез невозможно зеленые глаза заставили его испытать истинную, ничем не затуманенную радость. — Хрена с два я теперь тебя оставлю. Расскажу тебе все и в ответ тоже хочу услышать многое. Прости, я даже, — вновь собственный голос подвел, и Бротту пришлось прочистить глотку, — не знал, что ты есть на самом деле. Я…я просто был каким-то уродским отщепенцем, абсолютно ничего не помнящим. Иисусе, Саманта.

И опять Джимм стиснул ее в объятиях. Надо же, когда он только-только подходил к одинокому домику, то был почти уверен, что не найдет здесь того, кого долго искал. Больше трех недель метания по всей Финляндии, наконец, окончились успехом.

Осталось еще кое-что, что долго его тревожило.

Мужчина чуть отстранился, провел девушке

вниз по плечам, рукам и взял ее ладони в свои. На изящных пальцах не было никаких украшений. Он улыбнулся и внимательным взглядом осмотрел обстановку, на которую до этого ему было плевать. Даже в отголосках эмоций, витавших в комнате он не смог уловить никакого намека на присутствие другого мужчины.

— Сначала мне показалось, что стоило немного проследить за девушкой, которая здесь живет, — проговорил он, возвращаясь к ней взглядом. — Боялся, что, если ты та, и твоя жизнь идет только в гору, то я лишь нарушу ее своим появлением. Но, как видишь, стальное терпение до сих пор никак во мне не заведется. За три года многое могло произойти, да?

Бротт скосил глаза и ухмыльнулся. Двери. Они даже не подумали их закрыть.

— Джимм, — все еще не веря в то, что не сошла с ума, протянула в ответ девушка. Она даже с трудом понимала, о чем он ей говорил. В голове проносились тысячи мыслей, сбивая одна другую и дико резонируя, накладываясь друг на друга. Саманта задрожала от сильного порыва ветра, пробравшегося в распахнутую дверь, но так и не смогла оторвать взгляда от уже ставших ее наваждением янтарных глаз. Заметив дрожь, Джимм потянулся к входной двери, чтобы ее захлопнуть, отпустив одну руку Саманты, но так и не расстался со второй. Впрочем, Сэм была этому только рада. Его сильная рука была такой…живой. Невероятно живой.

— О Боже.

Наверное, она должна была быть более многословна, но слова просто отказывались слетать с ее губ. Да и кому они вообще нужны, если для полного ничем неограниченного счастья нужно лишь протянуть дрожащую ладонь и положить ее на щеку тому, кого считала безвозвратно утерянным. Глаза заволокло туманной дымкой, но Саманта часто-часто заморгала, стараясь прояснить зрение. Пальцы прошлись по его скуле, и с каждой секундой девушка все больше верила в то, что не лежит сейчас где-то на полу кухни, потеряв сознание от, например, удара током.

— Джимм, это и правда ты… О Боже, — она кинулась к нему на шею, буквально повиснув на ней, и почувствовала, как руки обвиваются вокруг ее талии, поддерживая. — Джимм, — только и могла она повторять его имя. Лишь спустя пару минут, а может и больше, она просто не знала, потеряв счет времени, Сэм смогла от него отстраниться и нахмурилась от внезапно пришедшей мысли. — Ты сказал, что не помнил? Джимм, что же случилось? Где ты был все эти годы?

Мужчина вдруг оскалился, вспоминая все то, что с ним происходило, на секунду голова вновь затуманилась, а безудержная ярость прошлась волной по телу.

— Йерт. Сука. Он спас меня, — Бротт горько рассмеялся. — Эта гадина, нихрена не понимая, выбралась из Миссисипи и тут же двинулась вызволять малыша Джимма. Это…все Орифия. «Родитель» чувствует «дитя», и в тот момент, когда леди поняла, что я на грани, не смогла остаться в стороне. У нее очень сильный талант, я даже не возьмусь сказать, насколько она сильна. Каким-то невероятным образом Орифия смогла навязать только выползшему на берег Йерту маниакальное желание идти и спасать единственного телепата. Он и спас, но в последний момент взбесился, что глава Сшиллс вторглась в его личные мысли, и подстроил все так, будто я поджарился у той дороги вместе с остальными членами клана, — Джимм замолчал, а Сэм вдруг спохватилась, что коридор — не лучшее место для бесед, и обхватив ладонь мужчины, потянула его на кухню. Только после того, как оба присели на небольшой мягкий диван, Бротт решил продолжить. — Не знаю через сколько я очнулся в насквозь мокром и провонявшем подвале, обезумевший от жажды, ничего абсолютно не помнящий. И тут как тут появился Йерт с доброй улыбочкой и представился моим создателем, папашей, хрен его дери.