Последний вздох
Шрифт:
Вот, почему он был так рад при получении информации от стукача.
Я хочу рассмеяться от облегчения, пытаясь не думать о другой таинственной блондинке, которая занимает его мысли. У меня была вспышка ревности, которая тут же прошла. Какое у меня есть право ревновать к кому-то или чему-то, что делает Дениэл? Он не мой. Он мой спаситель, и я заставлю его держаться меня.
Но... я рада, что это сестра, а не соперница за его внимание.
Мы уходим из художественной галереи Луиса и идем по улицам Ипанемы, смешиваясь с толпой. Я смотрю на Дениэла, а он
Не уверена, что я чувствую по этому поводу. После разговора за завтраком мне стало немного не по себе. Не знаю, как вернуться в старую жизнь и делать вид, что ничего не было. Я учусь на стипендию. Большую часть денег за моё обучение заплатила компания, куда я планировала пойти работать после учебы. Это и было причиной стать специалистом, ведь после колледжа гарантирована работа, и учеба будет оплачена, если я сдаю всё на средний бал. Сейчас середина семестра, а я пропустила два месяца, и это значит, что я провалю все мои экзамены, если только не брошу учебу. В любом случае, я влипла.
Но я жива, как заметил Дениэл. И должна быть благодарна, а не ждать проблем.
Когда мы возвращаемся в более беспокойный район города, улицы становятся чище. Люди прогуливаются по торговым районам, да пара человек слоняется у дверей магазинов. Мы направляемся в гостиницу по улицам Ипанемы, когда Дениэл хватает меня за задницу со словами:
— Чёрт, детка, это так прекрасно! — его голос такой громкий, как техасский трактор.
Вздрогнув от его прикосновения, я отбегаю на несколько футов. Какого чёрта?
— Что ты делаешь?
Такое грубое прикосновение заставляет меня нервничать, и в сознание начинают возвращаться плохие воспоминания.
— Не думаю, что смогу дождаться, чтобы отшлепать тебя, — говорит он, снова хватая руками, и прежде чем я успеваю возразить, тащит меня пару фунтов в переулок и прижимает к стене, впиваясь губами.
Поток неприятных воспоминаний захлестывает меня, когда его язык прижимается ко мне. Эта агрессивность не похожа на Дениэла. Он всегда позволял мне брать инициативу. Эти и те прикосновения похожи, как день и ночь. Я жаждала его прикосновений и хотела исследовать его тело... до сих пор. Теперь же хочу, чтобы он отошел от меня, пока я не задохнулась от мыслей, сжигающих мой разум. Воспоминания о потных людях с оружием, заставляющих мой рот открыться и толкающих меня на грязный матрац...
Я хныкаю, тщетно упираясь в грудь Дениэла, но он только сильнее прижимает меня к стене. Я в ловушке. Схватив мою ногу, мужчина прижимается бедрами ко мне и практически оборачивается в меня, не смотря на мои сопротивления.
— За нами следят, — бормочет он мне в рот. — Перестань сопротивляться, — и продолжает целовать меня.
Я прекращаю колотить его кулаками по груди, когда понимаю, зачем эти действия. У меня открыты глаза, и я рассматриваю напряженное лицо Дениэла. Он сужает глаза, наблюдая за ближайшим
Я не отвечаю. Не могу. Это слишком похоже на времена в борделе. У меня не получается отвечать, а только тихо принимать. Мне нужно довериться Дениэлу.
Но я не могу остановить слезы, появившиеся в моих глазах, которые бегут по щекам, как и слюни, скопившиеся во рту. Мне хочется сплюнуть, но это продолжается слишком долго. «Подожди», — говорю я себе. Это не то, что раньше. Не то. Но вспоминаю пистолет, прижатый к голове, и ужасное чувство беспомощности, когда я опускаюсь на колени перед человеком, купившим меня.
— Дерьмо, — говорит Дениэл в мой рот. — Мне чертовски жаль, боец. Просто держись для меня.
Он снова шлепает меня, прижимаясь тазом. После этого чувствую, как что-то упирается в меня, и понимаю, он вытащил пистолет из кобуры и прижал его к моей ноге.
И когда я уже думаю, что больше не вынесу, он отрывается от моего рта и присматривает улицу, наклоняя голову. Сглотнув, я вытираю рот тыльной стороной ладони и пытаюсь стереть эти ощущения.
— Я не вижу стрелка, но не хочу рисковать, — говорит Дениэл, быстро и искренне целуя меня в лоб. — Идем сюда, — он отпускает мою ногу и жестом указывает в сторону аллеи.
Я дрожу и рысью бегу впереди него, пока он внимательно осматривает обстановку. Моя прежняя легкость полностью потеряна. Сегодня утром я чувствовала себя так хорошо, такой нормальной. А теперь, пуф, и всё прошло.
Мне хочется свернуться калачиком и поплакать, как я делаю постоянно с момента похищения, но на это у нас нет времени. Мы в опасности. Об этом я могу судить по напряженным плечам Дениэла, и потому, как с силой он сжимает рот в твердую линию. Поэтому я позволяю Дениэлу так себя вести.
В конце концов, он указывает вперед и ведет меня в переулок. Мы возвращаемся в отель через заднюю дверь, через которую забирают белье в прачечную и доставляют еду.
Пройдя по внутренним помещениям отеля и вверх по пожарной лестнице, в конце концов, мы попадаем в нашу комнату. В коридорах пусто, но Дениэл прижимается к стене рядом с дверью, закрывая меня спиной. Из всего вышеизложенного ясно, что он ожидает неприятностей внутри номера, поэтому я жду его сигнала и достаю пистолет, который теперь всегда беру с собой. Ощущения пистолета в руке заставляет меня чувствовать себя лучше. Так я знаю, для следующего парня, кроме Дениэла, кто попытается бросить меня на грязный матрас, ждет другой вариант.
Я всегда могу пристрелить кого-то. «Или себя», — подстрекает мой мозг, но это не вариант. По крайней мере, пока.
— Подожди здесь, — говорит Дениэл низким шепотом. — Стреляй в любого, кто выйдет из этой двери. Даже в меня. Если всё будет чисто, я скажу «детка-боец», поняла?
— Поняла, — выдыхаю я в полголоса.
Когда он врывается в дверь, я готовлю пистолет.
Наступает невероятно долгая минута тишины. Я даже не дышу, ожидая услышать хоть что-то, что угодно.
Секунду спустя Дениэл кричит: