Последний взгляд
Шрифт:
— Поразительно, — говорила Сара. — Но натура Бо все одолела, и она осталась естественной, чистой девочкой со строгой моралью и без претензий. Я любила ее мать, хоть она порой бывала невыносима. Бо пошла в нее внешностью, и только. Мы с Джеральдом всегда старались сделать для Бо что могли, но у нее лет с десяти были свои твердые, незыблемые понятия. Бо — чудо,
Сара Мерфи все это рассказала, чтобы приблизить ко мне образ незнакомой девочки. Но я вдруг понял и другое, я понял, почему Бо так старалась устроить чужие жизни, уладить чужие отношения, унять распри, почему она так рвалась к правде и справедливости. И, наверное, историей ее детства объяснялась тяга к мужчинам гораздо старше нее, желание кому-то посвятить стремление к порядку и преданность, в ком-то найти черты незнакомого отца.
Но Сара словно угадала мои мысли:
— Вряд ли сама Бо понимала, кого она ищет — отца, брата, опекуна или человека, в которого она сможет верить, на которого она сможет положиться до конца жизни. Но я уверена, что она искала именно такого человека, Кит, и на вашем месте я приписала бы себе эту роль.
Скотт уже кричал снизу:
— Кит, ради бога. Мы ждем! Сара там?
— Да. Сейчас.
Мы еще минутку постояли, и Сара нежно взяла меня за руку.
— Я все это рассказала вам, Кит, потому что не хочу, чтобы ее совсем забыли, и думаю, уж вы-то ее запомните. Я надеюсь, что частица Бо засела в вас до самой смерти. И теперь мне даже не так страшно бросать ее в этом жутком, мрачном городе.
Я кивнул.
Спускаясь по лестнице, Сара не выпускала мою руку.
— Ужасная история. Но, думаю, вся затея была с самого начала обречена. Скотту и Эрнесту вообще нельзя ни минуты находиться под одной крышей.
Тут я не мог с ней согласиться, но я не сумел бы ничего доказать, да и поздно было спорить. На улице она снова попросила меня не забывать Бо.
— Ну пожалуйста, Кит, не забывайте ее.
— Да, это маловероятно, — сказал я.
— Милый мальчик, — сказала она, и тут мы подошли к «изотте», верх ее был откинут, и все уже сидели на местах.
Я сел сзади, Скотт крикнул: «En avant!» — и Джеральд Мерфи покатил мимо магазинов, той улочкой, которую Бо тогда одолела как птица. На Скотте была помятая «федора», видимо, спасенная в полной невредимости из-под развалин «фиата».
Джеральд Мерфи обернулся ко мне:
— Скажете, где вас сбросить.
— Где-нибудь на горе.
Мы выехали из города и потащились по тряской дороге в гору, к лесу. Все молчали, каждый уже ушел в себя. Перед той развилкой, которой я ждал, я крикнул: «Тут» — и поскорей выскочил из машины.
— Спасибо большое, — крикнул я, перекрывая урчанье «изотты».
— Милый, славный Кит, — весело крикнула Зельда.
— До свиданья! — заорали они хором, когда «изотта» покатила по длинному, прямому шоссе. — До свиданья, старина. Adieu, Кит…
Машина шла вверх по холму, я смотрел ей вслед. Вот Зельда сорвала «Федору» с головы Скотта, запустила ею в лес, и шляпа описала красивую траекторию — как всегда.
Глаза у меня затуманились, потому что мне примерещилась девушка, она бежала за глупой шляпой, поднимала ее из грязи, поправляла чуткими, четкими пальцами и мгновенье держала на вытянутой руке, словно самой себе доказывая, что жизнь должна быть разумной и правильной, а не разрушительной и нелепой. И тогда я подумал, глядя вслед «изотте», что Бо, может, как-то и определила наши судьбы.Ведь это из-за Бо уехал Хемингуэй, из-за нее вот-вот скроется за холмом Скотт, из-за нее я стою на дороге, и вижу призрак, и меня мучит вопрос, которого мне вовек не решить. Вопрос о том, что сталось бы со Скоттом Фицджеральдом, и Эрнестом Хемингуэем, и с литературой целого поколения, не разбейся Бо на этом самом месте — на грязном шоссе у Фужерского леса, обсыпанном листьями.
Но все это не умещалось тогда у меня в голове, а вопросу моему суждено так и остаться без ответа.