Последний Закат
Шрифт:
Древние Духи Лугару ничего не смогли сказать Алексу про планы Бессмертных, и все словно остались без глаз — неизвестность лишь усугубила и без того ужасное положение. Да и все не очень-то обращали внимание на Мэйсона и всю заварушку.
Эпицентром всех событий была я. Все каждый раз с жалостью смотрели на меня, и от этого мне становилось только хуже. Они всем своим видом давали мне понять, что конец совсем близок.
Доминик и Саймон, воспользовавшись тем случаем, что пока ничего неизвестно о Бессмертных, и поэтому нам всем
К сожалению, или к счастью, я не доживу до того дня, когда Бессмертные решат напасть на нас. Я не смогу узнать, чем все закончится. Я не смогу узнать, кто победит.
Я всем своим существом чувствовала приближение гибели. И это ощущение не оставляло меня в покое.
Да, я боялась конца — очень сильно. Я боялась, что перед самой смертью мне вновь будет очень больно. Наверное, было бы хорошо, если бы последние минуты своей жизни я провела без боли, без горести и сожаления. Для меня было мечтой, если бы я просто уснула. Уснула навсегда.
Я в тайне ото всех попросила Мэри пойти к моим родителям и стереть из их памяти то, что у них была я — их единственная дочь. Чтобы обо мне не осталось никаких воспоминаний, совместных фотографий, и прочего. Я хотела, чтобы она внушила им, чтобы они всегда любили друг друга и были счастливы в браке. Это все, что было в моих силах. Она не понимала, что на самом деле владело мною, что доводило меня до безумия. А мне всего лишь хотелось привести дела в порядок, пока я не... попрощалась с жизнью.
Очередной день выдался, на удивление, довольно хорошим. Я попросила Дэниэла отнести меня в гостиную — мне не хотелось вновь проваляться целый день на кровати в спальне Дэниэла, отрешенной от общества. На улице была просто прекрасная погода. Светило лучезарное солнце, озаряя небольшую лужайку во дворе дома своим теплом, ветер колыхал сочно-зеленую траву, на закате небо окрасилось в нежную палитру оттенков: нежно-голубые, бледно-розовые полосы рассекали небосвод. Все было замечательно, даже более чем.
— Как ты, любимая? — раздался над ухом сладостный голос моего Дэниэла.
Я, не поднимая головы, улыбнулась.
— Хорошо, — очень тихо ответила я.
Я говорила правду. Мне было хорошо. Впервые за эти дни с тех пор, как я узнала, что обречена на смерть.
— Тебе нужно что-нибудь? — мягкий голос Дэниэла ласкал мой слух.
— Нет, — выдохнула я. — Просто будь рядом.
— Ты же знаешь, я никогда не оставлю тебя.
Я улыбнулась шире.
Руки Дэниэла обвили меня за плечи, я приложила голову к его холодной твердой груди. Мой взгляд устремился на окно. Это был последний закат — последний закат моей жизни, который мне удостоилось видеть.
Внезапно
Я отвела взгляд от окна и медленно посмотрела на лица Виктора, Элизабет, Мэри — тех, кто стал для меня второй семьей.
Я с глубокой нежностью взглянула на Дэниэла, и словно в первый раз увидела, какие золотые, цвета спелой ржи, у него волосы, какая любовь таится в его прозрачно-голубых глазах, как гордо сидит голова на обнаженной шее, какого великого благородства и достоинства исполнена его стройная фигура.
Я чувствовала это — чувствовала неизбежность, которая уже так близко подкралась ко мне. Она наполнил меня от макушки головы до кончиков пальцев ног. Я не боялась. Не ощущала боли и дискомфорта. Ничего, кроме душевного спокойствия.
— Дэниэл? — легко дыша, позвала я его.
Он внимательно посмотрел на меня.
— Я люблю тебя, — на выдохе проговорила я.
— И я люблю тебя, — эти слова он произнес с невероятной сладостью, которая наполнила мое сердце.
Как же мне было важно слышать эти слова напоследок.
Я все смотрела на него, чувствуя, как жизнь покидает меня, как замедляет свой ход мое слабое сердце.
Мой вампир с непониманием смотрел на меня, а я улыбнулась.
Все было идеально. Хорошо. Спокойно и свободно.
Я просто сделала последний вдох, наполнив свои легкие прекрасным запахом кожи Дэниэла.
Темнота стала давить на глаза, и я из последних сил боролась с ней, чтобы хоть на секунду задержать свой взгляд на божественно-красивом лице моей единственной и неповторимой любви.
Я видела, как Дэниэл начинает что-то говорить, и его глаза наливаются непониманием. Но его бархатный и нежный голос больше не доходил до меня.
Все меркло.
Я медленно закрыла глаза.
Вместо эпилога
От лица Дэниэла
Нет.
Это был не кошмар. Хотя, я бы отдал все, чтобы это оказалось сном.
Моя Мия... Моя любимая Мия... Она лежала в моих руках, совершенно обездвиженная.
Ее сердце не билось. И уже никогда не забьется.
Я смотрел на ее спокойное лицо и не понимал, что она больше никогда не откроет глаза, она никогда не скажет, что любит меня. Я больше не почувствую ее тепла, ее любви, ее поцелуя на своих губах.
Ее хрупкое тело обмякло.
— Нет... — вырвалось у меня.
Все вокруг исчезло, померкло.
Моя душа — а я верил, что она существовала — наполнилась отчаянием, и ледяное сердце очень медленно и мучительно разрывалось на части. Я крепко сжимал Мию в руках, не сводя пристального и немного дикого взгляда. Мысли о голоде и жжение в горле мгновенно исчезли.