Последний защитник Камелота (сборник)
Шрифт:
Его губы изогнулись в улыбке человека, снискавшего много славы и могущего прославиться еще больше.
Он обошел арену, не заслоняя глаза от солнца. Он был превыше солнца. Он был Маноло Стилетте Дос Муэртос — Две Смерти, самый знаменитый мехадор, каких только видел мир. Черные сапоги на ногах, поршни в бедрах, пальцы, потягающиеся точностью с микрометрами, ореол черных кудрей вокруг головы и ангел смерти в правой руке.
Он остановился в центре закапанного смазкой круга истины и взмахнул рукой. Снова раздался крик:
— Маноло! Маноло!
После двухлетнего отсутствия он выбрал этот день, годовщину своей смерти и ухода на покой, чтобы вновь вернуться на арену — потому что в его жилах с кровью струились бензин и метиловый спирт, а его сердце было сверкающим полировкой насосом, полным желания и отваги. Он дважды умирал на арене, и дважды врачи воскрешали его. После второй смерти он ушел на покой, и кое-кто утверждал, что он познал страх. Но это не могло быть правдой.
Он помахал толпе, и опять над ареной прокатилось его имя. Снова рявкнули клаксоны — три раза. Потом — тишина, и пожарник в красно-желтом комбинезоне принес ему плащ и снял с него куртку. Дос Муэртос взмахнул плащом, и подкладка из фольги заблистала на солнце.
Затем раздались последние сигнальные ноты. Створки больших ворот поднялись вверх, ушли в стену.
Он перебросил плащ через руку и повернулся к воротам.
Над ними вспыхнула красная лампочка, и из тьмы донесся звук заработавшего мотора.
Красный свет сменился желтым, затем зеленым — и послышался звук включенной передачи.
На арену медленно выкатился автомобиль, остановился, проехал вперед, снова остановился.
Красный «понтиак» со снятым капотом. Мотор — точно клубок змей, свернувшихся, спаривающихся за мерцающим кругом невидимого вентилятора. Лопасти его антенны вращались, вращались… а затем нацелились на Маноло и его плащ.
Первым противником он выбрал тяжелый автомобиль, медлительный на поворотах, чтобы дать себе время размяться.
Барабаны в мозгу «понтиака», никогда еще не фиксировавшие человека, быстро вращались.
Затем включилось то, что у него соответствовало сознанию, и он ринулся вперед. Маноло взмахнул плащом и ударил ногой в крыло, когда «понтиак» проносился мимо, рыча мотором.
Ворота огромного гаража закрылись.
Машина пересекла арену и остановилась у ограждения.
Зрители разразились насмешками, презрительными выкриками, свистом.
Но «понтиак» стоял как вкопанный.
Два пожарника с ведрами появились за ограждением и плеснули жидкой глиной на ветровое стекло.
Тогда машина взревела, погналась за пожарником, ударилась об ограждение. Потом внезапно повернулась, обнаружила Маноло и ринулась в атаку.
Плащ преобразил его в статую в серебряной юбке. Толпа взвыла от восторга.
Машина повернула и вновь перешла в нападение, а я подивился искусству Маноло — казалось, его пуговицы царапнули вишневую эмаль дверцы.
«Понтиак» остановился, завращал колесами и описал круг по арене.
Толпа завопила, когда он проехал мимо Маноло
И вдруг остановился шагах в двадцати от него. Маноло повернулся к машине спиной и помахал толпе.
Вновь восторженные вопли.
Он сделал знак кому-то за ограждением. Появился пожарник и подал ему на бархатной подушке хромированный гаечный ключ.
Маноло обернулся к машине и широким шагом направился к ней.
Она стояла, подрагивая, и он сбил пробку радиатора.
В воздух взметнулась струя воды и пара. Толпа взревела. Тогда Маноло нанес удар по радиатору и обрушил гаечный ключ на крылья. Потом повернулся к «понтиаку» спиной и остановился. Но чуть услышал, как включилась скорость, еще раз повернулся к машине, ловко отступил, пропуская ее мимо себя, и успел нанести два удара по кузову.
Она пронеслась через арену и остановилась.
Маноло сделал знак пожарнику за ограждением.
Тот на подушке принес ему отвертку с длинной ручкой и короткий плащ, а длинный плащ и гаечный ключ забрал с собой.
Вновь над Пласа-дель-Аутос воцарилась глубокая тишина.
«Понтиак», словно почувствовав все это, опять повернулся, дважды просигналил клаксоном и атаковал.
Вода из радиатора оставляла темные пятна на песке. Позади протянулось смутное марево выхлопных газов. Он мчался на Маноло с жуткой скоростью.
Дос Муэртос поднял перед собой плащ, а отвертку положил на левый локоть.
Когда уже казалось, что он обязательно будет сбит, его рука молниеносно замахнулась, так что глаз не мог уследить, и он отступил в сторону, а мотор закашлялся.
Но «понтиак» продолжал гибельное движение по инерции, резко свернул, не притормозив, опрокинулся, ударился об ограждение и заполыхал огнем. Мотор кашлянул в последний раз и умолк.
Пласа задрожала от бури энтузиазма. Дос Муэртосу преподнесли обе фазы и глушитель. Он высоко их поднял и неторопливо обошел арену. Рявкали клаксоны. Какая-то дама бросила ему пластиковый цветок, а он отправил пожарника вручить ей глушитель и пригласить отужинать с ним. Приветственные крики толпы стали совсем уж оглушительными — он же славился как великий трахатель, и в дни моей юности это было не таким необычным, как теперь.
Следующим был голубой «шевроле», и он играл с ним, как ребенок с котенком, терзая его, пока тот не атаковал, а тогда остановил его навсегда. Он получил обе фары. Небо тем временем заволокли тучи, и вдали ворчал гром.
Третьим был черный «ягуар», требующий верха мастерства и открывающий истину лишь на самый краткий миг. До того как Маноло разделался с ним, на песке появились пятна не только бензина, но и крови — боковые зеркала выдавались в сторону слишком далеко, и его грудную клетку пересекла алая борозда. Но он вырвал его зажигание с таким изяществом и артистизмом, что толпа хлынула через ограждение на арену, так что охрана пустила в ход дубинки и электрические бодила, чтобы принудить их возвратиться на свои места.