Последний звук арфы
Шрифт:
Агата несмело шагала вперед, послушно закрыв глаза ладошками, а руки Марка лежали на ее талии, помогая не сбиться с пути.
– Все, можешь открывать, – шепнул муж.
Тепло его дыхания скользнуло по коже, Агата смущенно улыбнулась и открыла глаза.
Прямо перед ней стоял белоснежный самолет с семью круглыми иллюминаторами. По корпусу проходили две изогнутые полосы – бирюзовая и серая. Тонкие крылья напоминали крылья большой морской птицы, названия которой девушка не помнила.
– Мамочки! Какой он красивый, – воскликнула Агата.
– Я же тебе говорил!
Они поднялись по невысокому трапу.
– Марк, это точно самолет? – прошептала она, заглянув внутрь.
– Точно, – улыбнулся он, поднял ее на руки и занес внутрь, в уютный, отделанный светлым деревом и кожей салон.
– Скорее похоже на яхту какого-то арабского миллиардера.
– Ну, не знаю. А на яхте есть такая ванная?
Он поставил девушку и распахнул неприметную дверь, за которой скрывался облицованный темным полированным деревом роскошный санузел с белоснежной сантехникой и позолоченными аксессуарами.
– Марк, – пропищала она, – Марк, Марк! Просто сказка, как же тут красиво!
– Малышка, ты еще кухню не видела, – усмехнулся он.
– Кухню? Шутишь, тут есть кухня?!
Он взял ее за плечи и развернул в другую сторону:
– Смотри!
Кухня поражала роскошью не меньше ванны. Мебель из такого же полированного темного дерева, только отделка не позолоченная, а хромированная.
– С ума сойти! Никогда бы не подумала! Очень, очень красиво. Марк, ты мое чудо, спасибо тебе!
– Так и есть, милая, я твое чудо, – улыбнулся он, – а ты мое. Пойдем, хочу показать еще кое-то.
– Еще? Пожалей меня, я и так уже вне себя от восторга.
– Ты привыкнешь. Еще пару перелетов, и будешь возвращаться сюда как домой.
– Наверное, ты прав. Этот самолет как летающая квартира и будет с нами во всех местах, куда мы отправимся. И еще ты.
– И я, – улыбнулся он.
Они подошли к двери, похожей на банковский сейф с большой круглой задвижкой.
– Не пугайся, это для антуража. На самом деле тут хранится наш багаж. И вот это…
Агата заглянула в распахнутую дверь. Внутри помещения стоял прочно перетянутый ремнями большой металлический ящик с блестящими замочками и молдингами по углам.
– О, Марк, моя арфа. Ты ее все таки забрал?
– Ты обещала мне сыграть, я не забыл.
– Сыграю! А где ты успел найти кофр для арфы?
– Ты имеешь ввиду футляр? Друзья помогли – преимущество моей работы.
– А чем вы занимаетесь?
Марк не успел ответить – раздался мелодичный звук.
– Взлетаем, пошли, по инструкции мы должны сидеть в креслах, пристегнутые, назидательным тоном сообщил Марк.
– Летим! – радостно воскликнула девушка.
Самолет мягко оторвался от земли. Если бы не вид из круглых окошек, можно было подумать что они все еще катятся по взлетной площадке. Агата с детским любопытством смотрела в иллюминатор на уменьшающийся город. Потом они вынырнули над облаками и девушка замерла от восторга. Глядя на пушистые белые хлопья она невольно вспомнила о вчерашнем вечере, о невероятной красоты номере для новобрачных, о внимательном и нежном Марке… Агата зажмурилась, ее щеки пылали. А еще она почувствовала на себе его взгляд, но не могла найти в себе смелости взглянуть на мужа – чудесного, совершенно невероятного, самого лучшего мужчину на свете.
Марк тоже рассеянно посмотрел на облака, потом на девушку в кресле напротив. Он не ошибся, Агата удачный выбор. Искренняя, наивная, неопытная. К тому же, как удалось выяснить сирота, и у нее почти нет друзей…
– Расскажи о своем детстве, Агата, – внезапно спросил он.
Она грустно улыбнулась. Детство? О чем из прошлого можно рассказать? Ее миром были дом, лужайка вокруг, да еще пара двухэтажных строений, роща и секретные лаборатории под землей. Она несколько раз спускалась туда, еще совсем маленькой, но ничего, кроме мрачных коридоров с лампочками, висящими на черных толстых проводах, не помнила. Военная база, прямо в центре города. Сначала Агата удивлялась – там, за ржавой колючей проволокой и панельным забором, раскинулся огромный современный город. Люди каждое утро, попивая чай перед трудовым днем, смотрели из окон девятиэтажек на зеленую рощу, окруженную забором. Неужели никто ни о чем не догадывается? Девочка как-то спросила об этом у Петровича. Он ответил что люди привыкают к необычному, и оно становится заурядным. Никому не любопытны заурядные вещи. Поэтому принцип «хочешь что-то спрятать – положи на видное место» так хорошо работает.
Когда-то давно пустили слух, что за забором находятся пороховые склады. И все в это верили. Для прикрытия «легенды» дежурные каждый день по нескольку раз стреляли из старой пушки, а жители соседних домов так к этому привыкли, что даже не вздрагивали. В тени деревьев установили муляжи орудий. Летом почти незаметные, но осенью, до того как накроет снегом – вполне узнаваемые. Удивительно, но никто за все эти годы не задался вопросом – почему орудия годами стоят в одном и том же месте как приклеенные? Видимо Петрович был прав – заурядное зрелище не вызывало никаких вопросов. Невероятная вещь – психология.
Если бы эти люди только знали что происходит в подземных лабораториях! Но они не знали, да и сама Агата тоже не знала. Родители о своей работе не рассказывали, другие взрослые, которые время от времени обучали ее разным наукам не отвлекались на посторонние темы. Кроме нее, детей за забором не было, так что все свое время Агата посвящала музыке. Сначала фортепиано, а потом любимице – арфе.
Шли годы, Агата повзрослела. Ей хотелось быть как все, как те дети, за которыми она тайно наблюдала. В одном месте к забору примыкали гаражи, за которыми девочки и мальчики часто целовались. Как ей хотелось хоть бы на полчасика оказаться там!
Только дважды она покидала секретную базу. В первый раз они вместе с папой и мамой ходили в парк культуры. Ели мороженое с орехами в металлических вазочках. Смешное такое: разноцветные шарики с посыпушкой из орехов. Потом катались на качелях и на колесе обозрения. С колеса даже был виден кусочек их забора и огромный-огромный город! Второй раз Агата увидела мир за серыми плитами вместе с Петровичем. Он выпросил у полковника Ильюшина разрешение сводить девочку в цирк. Она совсем не запомнила программу, в ее сознании оставили неизгладимое впечатление другие дети – огромное множество детей! Вот пожалуй и все воспоминания.