Последняя аристократка
Шрифт:
Юлия может свидетельствовать, что это неправда. Ему не требовалось себя как-то по-особому поддерживать или взбадривать, но он внимательно следил, как себя ведут при этом его слуги. Были среди них садисты, и некрофилы, и трусы, которые, мучая беззащитные жертвы, поднимались в собственных глазах.
И Юлия тоже пошла в своего отца. Она не получает извращенного удовольствия от смерти других, но если нужно для дела, рука у неё не дрогнет. И уж на курок нажмет без сожаления…
Это только в романах
Что-то сегодня не ведут Яна. Неужели Коротышка опять решил пошутить?
Арнольд, отдавая ей пистолет, поинтересовался, умеет ли она стрелять? Юлия лишь презрительно на него взглянула и ничего не сказала. Конечно, умеет! И неплохо. Во время нэпа один её любовник содержал тир. Единственное, что он хорошо умел, так это стрелять. Потому и Юлию охотно обучал, мол, в жизни все пригодится.
Она достала браунинг и полюбовалась. Из инструкций того знакомого стрелка она знала, что это оружие для дальней стрельбы не годится. Что ей и нужно, ведь придется стрелять с близкого расстояния и видеть при этом его удивленные ненавистные глазки. И наблюдать, как медленно уходит из них его ничтожная жизнь…
Чего это она так разволновалась? Рано. Ни к чему расходовать свою ненависть вхолостую.
Аполлон сидел внизу у вьюшки и слушал. Дом был полон звуков, и все они будто стекались сюда, к нему, замершему в ожидании.
Наконец хлопнула входная дверь, и он услышал голос Аренского.
— Раздевайся. Телогрейку сюда брось. Не дай бог, на хозяйскую шинель вши переползут… Тебе шприц кипятить нужно?
И голос Поплавского:
— Не знаю. Посмотрю, как она себя чувствует, может, и без укола обойдемся.
— Тогда поднимайся, я тебя в коридоре подожду. Мне ребята из Москвы газеты прислали. Просмотрю.
— Повезло тебе!
— Может, и тебе сегодня повезет.
— А вот это навряд ли.
И послышались шаги поднимающегося по лестнице врача. Открылась дверь. И прямо в уши ударил томный голос Юлии:
— Я-а-нек! А я уже заждалась. Тебя ко мне не пускали?..
Почему она с ним так разговаривает? Неужели за два раза, что они виделись, между ними возникли такие панибратские отношения?
— Что ты придумала на этот раз: тебе лучше, хуже или ещё какая болезнь обнаружилась?
— Можно подумать, тебе неприятно сюда приходить.
— Не все ли равно, куда ходить под конвоем!
— Ага, понял теперь, что такое неволя! А ведь ещё на лесозаготовки тебя не отправляли, урки с тобой разборки не проводили.
— Почему не проводили? Было дело…
— Как же так? А если бы они тебя покалечили? Почему ты мне не сказал? Тебя перевели бы куда-нибудь в безопасное место.
— Спасибо за беспокойство, но я сам справился.
— Какое там беспокойство. Оказать услугу старому другу…
Что? Они были знакомы раньше? А почему он узнает об этом только теперь?! Аполлону захотелось вскочить, прибежать наверх и потребовать от Юлии объяснений. Но он удержал себя: чего теперь-то выяснять? Снявши голову, по волосам не плачут.
А Юлия продолжала щебетать.
— Ты так и будешь стоять у двери? Сколько лет прошло, а ты все ещё меня боишься?
— Я не боюсь тебя, Юлия, я лишь хочу знать, что тебе от меня нужно? Только, пожалуйста, без намеков, конкретно…
— Мне кажется, Янек, ты чего-то не понимаешь. Мне от тебя ничего не нужно. Зато от меня ты можешь получить очень многое…
— Я ничего от тебя не хочу.
— Но почему?! Разве я не красива? Помнится, в замке ты называл меня царицей…
— Мне тогда было восемнадцать лет.
— Ах, как это нехорошо, напоминать о моем возрасте.
— Прости, я хотел лишь сказать, что теперь нас разделяет целая жизнь. У меня есть жена, у тебя — любящий муж.
— Любящий — ещё не значит любимый.
— Но это уж не мне решать, кто у тебя любимый. Скажи ему об этом, вернись в лагерь. Насколько я знаю, тебе осталось совсем немного…
— Дурак ты, Поплавский, и всегда был дураком. Тогда, в нашем замке…
— Это был не ваш замок.
— Какая разница! Ты мог познакомиться со своим родным дедом, жить в богатстве и знатности, а вместо этого принял сторону неизвестного тебе Головина. Ты считаешь, он был лучше?
По голосу Поплавского Аполлон понял, что тот взволнован словами Юлии.
— Это правда? Тот мужчина, который назвал меня именем отца, был моим дедом?
— Именно, твоим дедом! Теперь понял, как важно вовремя оказаться на нужной стороне? Ты знаешь Ковалева, этого плюгавого майора, который и майором-то стал потому, что организовал донос на своих товарищей. А сколько смертей на его совести! Неужели ты будешь охранять его честь, вместо того чтобы бежать со мной на свободу?
— Если я соберусь бежать, то уж прости, Юлия, не с тобой.
— Тогда ты умрешь, Ян Поплавский, женщины из рода Беков не прощают оскорблений…
Дальше Аполлон не стал слушать и с пистолетом в руке побежал по лестнице. Он оттолкнул с дороги несколько удивленного Арнольда и уже не думал о том, как грохочут на ступеньках его сапоги.
Ударом ноги он распахнул дверь, и в ту же минуту раздался выстрел. Аполлон не сразу понял, что выстрелили в него, что он ранен, но увидел горящие торжеством и мстительным удовольствием глаза Юлии, её палец, снова и снова давящий на курок, и тоже выстрелил в нее.
Он и не глядя знал, что попал ей точно в сердце.