Последняя банши. Красная свадьба
Шрифт:
Сейчас я думала обо всем и сразу. Вот так, вычерпывая себя изнутри, потому как места от черноты не осталась, и так угрожая политься через рот.
Великий поднялся, осматривая с высоты своего роста мое распластанное на песке тело. Не моргнув и глазом, он собрал мои онемевшие руки и ноги и легко поднял в воздух, позволив закрыть глаза и наплевать на бренное, выпотрошенное тело.
— Не отключайся. Слышишь? Морена? — Он довольно громко рыкал, но в моей голове это звучало как за семью стенами. Невнятно, еле слышно. — Морена!
Голова откинулась
Глава 14
— Ну, ты довольна? — Лениво спросил мужчина, сидя в кресле и вальяжно закинув ногу на ногу.
— Да, мой господин.
— Тебе нравиться платье?
— Оно прекрасно. — Я стояла на небольшом подиуме, уже третий час. Все тело было истыкано иголками множество раз, но я мужественно молчала, механически улыбаясь.
— Нет, мне не нравится вырез. — Он хлопнул в ладоши, вызывая швей. — Переделайте горло. Пусть оно будет более открыто, что бы на ее грудь хотелось смотреть.
Я молчала.
С того самого ультиматума я лишь отвечала на вопросы, что задавал Великий, четко и коротко, так чтобы не было повода спрашивать что то еще. Меня словно выпотрошили. Внутри была зловещая тишина, что пугала меня, вынуждая заметаться в попытках найти там хоть что то живое. Но каждый раз меня ждала только давящая пустота, заставляя верить, что все в душе мертво.
Он больше не спрашивал меня ни о чем, не задавал вопросов будоражащих кровь, не пытался вгонять в задумчивость. Казалось, его устраивала моя каменная покорность и безэмоциональность, он только раздавал указания, и неуклонно следил за их выполнением. Продумать праздничный ужин? Не забывай про изящность блюд и закусок. Свадебное платье? Просто вовремя появляйся на примерках, я сам все решу. Список гостей? Пожалуй нет, я сам этим займусь, а то пригласишь своих… северных друзей. На все это я только улыбалась и на одной и той же ноте отвечала только «нет, господин», «да, господин» и «я поняла вас, господин».
Наши односложные диалоги иногда заходили в тупик, и я видела, как полыхал гнев в его глазах, но вместо того, что вытрясти из меня остатки души, он просто уходил, оставляя меня в, по-прежнему, запертой комнате.
Сейчас моей самой приятной компанией был Август. Он все так же молчал, не пытаясь с интересом ученого заглянуть в глаза, разговаривать при мне обо мне в третьем лице, как с удовольствием делали приближенные Великого. Правитель, не переставая таскал меня на эти посиделки, на которых я, сидя рядом со своим будущим мужем, должна была вежливо улыбаться и с радушием встречать гостей, которые в свою очередь лишь брезгливо скалили зубы, мол, добегалась банши, а сейчас с рук у него ешь. Единственная искренне недовольна ситуацией была Агнет. Она бросала в меня воинственные горячие взгляды, в уме фаршируя меня проклятиями как перепелку. Девушка кривила губы, каждый раз, когда я находилась в поле зрения, видимо искренне считая, что я заняла ее место. Я смотрела на красноволосую ламию и мысленно кричала, что готова отдать ей свое место еще и доплатить сверху, лишь бы сбежать отсюда, не боясь преследования. Но она меня естественно не слышала, продолжая сверлить разделывающим взглядом.
— Мне кажется, шлейф маловат. Может добавить еще пару метров, как думаешь? — Он окинул платье оценивающим взглядом и поднял глаза, обращаясь ко мне.
— Как пожелаете.
Очередной хлопок в ладоши и юркие мастерицы скрылись за дверьми, оставляя нас наедине.
Он отставил бокал с вином и медленно встал, обходя меня со стороны.
— Ты, кажется, забыла условия нашего договора. Ты должна играть достовернее. Уж если я не верю в эту игру, они и подавно. — Он остановился, скрещивая руки на груди.
— Не забыла. Но сейчас их нет здесь, а я не хочу растрачивать талант попросту.
— Твоя тупая покорность сидит у меня в печенках. — Он сделал резкий шаг, сократив расстояние между нами до минимума, и больно сжав подбородок, поднял его вверх, вынуждая смотреть в глаза.
— Вы крайне не постоянны, мой господин, то злитесь из-за моего упрямства, то недовольны моей покорностью.
Он обжигал взглядом то мои губы, то ресницы, то висок, рыща глазами как дикий зверь, пытаясь усмотреть во мне что-то ему одному известное.
— Я хочу честной игры, банши. А ты мухлюешь как заправский прощелыга, закрываясь от меня.
— Я вас не понимаю, мой господин. — Я опустила глаза, заметив, как дрогнула венка на его шее.
— Тогда тебе нужно объяснить доходчивее. — Он, обхватив меня рукой, прижал к себе. Пальцами, захватив прядь волос, потянул ее назад, заставляя запрокинуть голову, и обрушился на меня поцелуем.
Вдалбливая, доказывая, что играть мы будем только по правилам, которые придумал он. Мои уловки и обходы нарушали его системы, что было непозволительно.
Горячий настойчивый язык проникал в рот, проталкиваясь внутрь, раздвигая мои сжатые губы, пока пальцы руки впивались в волосы на затылке, фиксируя голову, не позволяя остановить его. Я не сопротивлялась, лишний раз, выражая свое бессилие и нежелание. Не добившись ответа, он прервался, упираясь мне лбом в лоб:
— Если бы ты сдохла, я бы мог понять, почему ты такая… Холодная.
— А разве ты не этого добивался? — Вместо ответа он взял мое лицо в руки и притянул к своему, зарываясь носом в волосы.
— Я еще не убивал тебя. Убивать я буду позже, собирать заново и вновь убивать и знаешь что? Ты будешь умолять меня не останавливаться.
Он просто сдергивал с меня платье, рывками уничтожая многодневный труд швей. Он как будто сдергивал с меня кожу, пытаясь докопаться до сути, найти что-то, что ранее видел, а сейчас потерял. Оставив меня обнаженной, Великий сделал пару шагов назад и вернул в руки бокал, делая жадный глоток.
— Не тело. Шедевр.
Не пытаясь прикрыться, я стояла перед ним, не чувствуя изменений. Все так же пусто. Все так же «никак».