Последняя башня Трои
Шрифт:
Оранжево-белый спрятал "карманник", махнул мне рукой и крикнул:
– Включайте Антона!
Я понял, что меня решили пропустить, но под контролем, раз не позволяют даже въехать самостоятельно. Так и оказалось. Повинуясь командам здешней навигационной системы, "Церера" скатилась по уклону в ярко освещенный подземный зал и медленно поехала между рядами машин. Меня заводили на стоянку в самый дальний угол.
Здесь меня ждали. Когда я открыл дверцу, передо мной стоял мужчина в синем комбинезоне техника. Однако взгляд, которым он меня встретил, говорил, казалось, о другой профессии. Такой взгляд – настороженный, оценивающий – я видел у матерых сыщиков в первые годы своей службы в полиции, когда сохранялись еще остатки былой, жестокой преступности.
Встречавший молча кивнул в знак приветствия, подождал, пока я вылезал из машины и запирал ее, а затем жестом пригласил следовать за собой. Несколько эскалаторов в разных концах огромного зала вели наверх, но мой спутник остановился у неприметной металлической двери. Он открыл ее, и я увидел кабину лифта. Как только мы туда вошли, створки сомкнулись за нашими спинами, и мы стремительно вознеслись в недрах пирамиды "ДИГО" куда-то ввысь. Определиться точнее было невозможно: на счетчике этажей устойчиво светились два нуля, как на двери клозета. Сердце билось часто и гулко, но страха я не испытывал, только возбуждение.
Наконец, лифт затормозил, да так резко, что я чуть не взлетел в невесомости над полом, ушедшим из-под ног. Створки разъехались, выпустили меня, тут же сомкнулись снова, и лифт с молчаливым провожатым умчался вниз. А я оказался один в пустынном коридоре, куда выходили пронумерованные двери служебных помещений. Не успел я удивиться тому, что меня здесь не встречают, как одна из дверей напротив лифта открылась и мне навстречу шагнул улыбающийся мужчина.
– Здравствуйте, господин Фомин! – приветствовал он меня.
– Салют! – бодро отозвался я.
Они, конечно, успели отыскать в Интернете страничку представительства нашей Службы в Петрограде и знали теперь, что все это представительство состоит из одного человека.
Мужчина улыбнулся еще шире:
– Мы налюбовались на вашу голограмму в компьютере, но порядок есть порядок, нужна формальная идентификация.
Я достал свой "карманник", вывел на экран паспортные данные и показал ему:
– Проверяйте! Хоть через Петропол, хоть через МИД, хоть через ООН.
Мужчина кивнул и как бы невзначай, для того чтобы лучше все разглядеть, взял "карманник" у меня из рук, а мне жестом предложил пройти в открытую дверь. При всей своей неопытности смысл этого нехитрого приема я понял сразу: меня хотели пропустить сквозь рамку детектора, скрытую в коробке двери, чтобы проверить, нет ли у меня с собой какой-нибудь электроники помимо "карманника". Я мысленно похвалил себя за то, что оставил пачку со слезоточивыми сигаретами в машине: здешняя аппаратура, пожалуй, могла среагировать на их электронные запалы. Но для чего все эти меры предосторожности? Боятся промышленного шпионажа? В отчетах нашего МВД и в сводках Интерпола этот вид преступлений иногда встречался.
Я смело шагнул через порог и очутился в приемной какого-то местного начальника: столы с компьютерами и всевозможной офисной техникой, во всю стену – голографически-рельефная карта мира, над ней цепочкой огоньков – циферблаты, показывающие время по часовым поясам. Казалось, здесь должны трудиться вдумчивые секретарши. Но сейчас за столами никого не было. В комнате находился единственный человек, и при взгляде на него мне стало слегка не по себе.
У внутренней двери, ведущей, как видно, в кабинет босса, стоял мужчина ростом чуть выше меня, но с непропорционально широкими плечами и короткой, толстой шеей. Бугры его мышц проступали даже под свободным пиджаком, а руки, длинные как у обезьяны, доставали до колен. Самое же отталкивающее впечатление производила его мрачная физиономия с пронзительными черными глазами. Это был редкостный тип – "дутик", прошедший генетические изменения, а то и хирургические операции, для увеличения мускульной силы. В наш век запрета любого оружия таких красавцев готовили в качестве телохранителей.
Меня всегда поражало, что в бессмертную эпоху находятся люди, к оторые соглашаются так себя искалечить. Хотя, возможно, они-то как раз и рассчитывают на долгую жизнь и могущество медицины: авось, подзаработав, удастся вылепить новую, стройную фигуру и привлекательную внешность. Настоящий дутик стоил огромных денег. Завести его могли очень богатые люди. Да и они заводили только в том случае, когда чего-то определенно боялись.
Улыбчивый мужчина вошел вслед за мной, склонился к ближайшему компьютеру, быстро проверил идентификацию и отдал мне "карманник":
– Все в порядке, господин Фомин! Итак, вы хотели встретиться с начальником отдела по связям с общественностью? Желание представителя ООН – для нас закон! Видите, я от волнения даже заговорил стихами. Прошу!
Дутик с явной неохотой отошел от двери, которую охранял, и на ней вспыхнула надпись: "Начальник ОСО Вадим Викторович Чуборь".
– Ну, что же вы? – подбодрил сзади улыбчивый. – Входите!
И я вошел.
За столом в кабинете под большой картой Евразии сидел тот самый тип, которого я видел в сюжете, извлеченном Антоном из Интернета. Но если на экране он показался мне мрачноватым, то сейчас вид у него был скорее сонный. Вообще о внешности его трудно было сказать что-то определенное: невыразительное лицо, коротко подстриженные волосы какого-то серого цвета. Напрашивался даже каламбур, что главная черта его облика – безликость. Возможно, такое впечатление усиливалось оттого, что, здороваясь со мною, он странным образом смотрел мимо меня, так же, как в видеосюжете смотрел мимо камеры.
Я ожидал, что он начнет распрашивать о цели моего визита, но он, предложив мне сесть, сразу умолк, безучастно уставившись куда-то в угол. Пришлось начинать самому:
– Вы знаете, зачем я к вам приехал, Вадим Викторович?
Он помолчал, продолжая что-то изучать в углу кабинета. Потом невнятно выдохнул:
– Понятья не имею.
– Наше главное управление в Нью-Йорке, при штаб-квартире ООН, – я начал бить с козырей, чтоб вывести его из спячки, – заинтересовалось расследованием трагической гибели ваших сотрудников, Жилякова и Самсонова.
На лице его ничего не отразилось. Опять последовала долгая пауза, он все так же смотрел мимо меня. А когда я уже перестал ждать ответа, губы его шевельнулись и в воздухе пронеслось еле слышное:
– Делать вам нечего.
– Господин Чуборь, я не обсуждаю приказы своего начальства, я их выполняю! Да, в масштабах ООН катастрофа у петроградского речного вокзала – незначительное событие, однако наша Служба иногда расследует именно такие мелкие случаи, они добавляют ценные штрихи к картине состояния общества. Поэтому я и обратился к вам.