Последняя Башня

Нечаева Екатерина

Сэлн красноречиво и довольно промолчал. Ну, ты у меня получишь зловредный остроухий!

– Скоро будет Велесен, небольшой городок, но я его хорошо знаю. Там все и купим, – примиряюще сказал Лейс.

– Стражники отобрали у нас все деньги, – льдисто взглянул в мою сторону Сэлн.

– Надо было говорить раньше! – я уперла руки в бока и поднялась на цыпочки, рассерженно уставившись в его глаза. – Какой ты недогадливый! Я б сказала, что эльфы всегда плюют на деньги, когда пересчитывают. Типа это у вас ритуал. И вам бы все вернули.

Брр… Ну надо же, я от его взгляда простуду схвачу.

– Плюют? Ритуал? Ты про что? – живо заинтересовался маг. Про тюрьму и драку он сумел вытянуть из эльфов, зато подробности освобождения не знал. Пока.

– Да так… у эльфов в жизни бывает такой период… – предвкушающе ухмыляясь, начала я, и тут очередная ветка двинула меня по носу. Не то чтоб сильно, просто я увидела птичек, искорки в глазах и небо, проглядывающее сквозь кроны деревьев. Полюбовалась, прониклась моментом и, поднявшись на ноги, стала выпутывать завернутый в тряпки меч, потому что ножен у меня отродясь не водилось.

– Ты в порядке?

– Нееет, – взвыла я. – Вот щас все деревья в салат порублю, и успокоюсь!

– А потом съешь? – неизвестно чему порадовалась Рэн. Нэд вообще испуганно отскочил, когда я зловеще покручивая клинок в одной руке, стала выбирать, где устроить полянку.

– Прекрати!

Я с явным сожалением затормозила меч на полпути к врезавшему мне дереву.

Нет, я б и так не стала его рубить, только ветки поукорачивала. Меч хоть и волшебный, но застрять вполне может, и сиди тогда рядом с этим деревом, жди, пока само свалится. Его просто решительно заслонил собой Сэлн. И я очень опечалилась, что не довела клинок до конца.

Не понимаю я этих эльфов, рисковать из-за какой-то палки с корой. Еще бы чуть-чуть, и (радостно ухмыляюсь) я его больше не увидела. В живом виде. Но с другой стороны, кто мне тогда заплатит…

– А с какой стати?

– Я постараюсь, чтобы ни одно растение не причиняло тебе вреда.

– Ух ты, как вы эльфы умеете. А если на меня бревно упадет?

Сэлн дернул ухом. Что-то нервное, наверно.

– Кларинг, это тебя тоже касается, – добавил он на эльфийском, с трудом отводя глаза от лезвия на своей шее. Его подружка медленно опустила лук, из которого собиралась добавить лишних дырок в моем бедном тельце. Разочарованно вздохнув, я подержала клинок еще пару мгновений и убрала.

Значит, молчаливую эльфийку зовут Кларинг. Ррух, а список-то все длиннее и длиннее. Сначала маг, потом эльф, потом… или сначала эльф потом маг…

– Ладно, на лошадей я вам одолжу, у меня как раз лишнее золотишко завалялось, – смилостивилась я и наткнулась на недоверчивые взгляды спутников. – На все готова лишь бы пешком не идти. Даже одолжить, – я с омерзением выговорила это слово, – только вы мне потом все вернете!!

– Мы всегда отдаем долги, – кивнул Сэлн.

– Кстати, а сколько у вас сперли стражники?

– Неважно. В любом случае этих денег им не хватит, чтобы отстроить новую тюрьму, когда рухнут стены. И начнется нашествие саранчи.

– Рухнут? Но я ж ничего не делала, очень даже мирненько вас вывела.

– Нашествие саранчи? – подозрительно повторил маг.

Эльф только загадочно улыбнулся. И мне показалось, что в его улыбке проскользнуло что-то злорадное.

Выбирать лошадей магистру боевой магии пришлось с Рэн. Точнее не выбирать, а просто мучительно морщась стоять рядом, пока воительница на чем свет стоит, не стесняясь в выражениях, перечисляет родословную и продавца, и несчастных коников. И судя по этой родословной, Лейса бы сразу зачислили в Ковен обратно, если б он предоставил таких невероятных зверюшек.

– Ну, хорошо, хорошо, – вздохнул продавец, пухлый мужичок с охрипшим от ответных криков голосом, – за каждую лошадь по четыре золотых.

– И с-сбрую, – зловеще прошипела Рэн, нависнув над ним и поигрывая мечом.

– Как скажете милсдарыня, – смирился с судьбой тот.

Лейс только молча поразился разносторонности женщин. С ним Рэн сама доброта и нежность, и такая ласковая, что он серьезно побаивается захлебнуться в ее сладких как патока взглядах. Рядом с продавцом же скалится так, что волосы дыбом встают. Похожее выражение он видел у нежити, когда та спешила к нему, посчитав своим обедом.

А самую страшную сторону, наверно, можно увидеть только после брачного обряда, прикинул Лейс, пока Рэн, взяв продавца за шкирку, выколачивала из него об прилавок нормальные седла для лошадей.

И трижды разведенный Нэд еще спрашивает, почему он до сих пор не женился.

В таверну "Пушистый Котик" они вернулись лишь к вечеру, пообещав хозяину лошадей, зайти за ними завтра. Правда в устах воительницы это больше походило на угрозу. За все время, пока они шли, Рэн успела пять раз споткнуться, чтобы мило вцепиться в его руку и заглянуть в глаза.

Проверить не оторвался ли рукав, – в очередной раз почувствовав на себе жадные пальчики, взял на заметку маг.

В таверне их терпеливо дожидались остальные. Нэделас тоже решил там остаться и это показалось Лейсу подозрительным. Нэд вообще стал побаиваться Кайенн, особенно когда она брала в руки меч. А так как та каждые пять минут цапалась с эльфом, то меч она из рук и не выпускала. Значит, Рэн сумела напугать его больше, чем создание Тьмы и озлобленные перворожденные вместе взятые, сделал логичный вывод он и даже почувствовал некоторое восхищение.

Войдя в таверну, маг явственно ощутил, как челюсть стукнула его по подбородку. Слишком сильно изменилось популярное до этого местечко. Во-первых, посетителей почти не было. А те, что не успели сбежать, старательно жались к стенам, представляя себя предметами обстановки. Ни Нэделаса, ни эльфийки он поблизости не обнаружил, и Лейс заподозрил, что они гораздо умнее, чем выглядят. Хозяин жалобно подвывал из-за барной стойки, с интонациями кота, которого забыли на крыше и теперь тот не знает, как спуститься обратно. От всей мебели осталась только груда смятых деревяшек, а на единственном уцелевшем стуле восседал эльф, закинув длинные ноги на покосившийся стол и выглядел невероятно довольным. Насколько Лейс помнил, таким он не выглядел ни разу, даже когда заполучил проклятущий артефакт. Причину его радости заметить было нетрудно.