Последняя битва
Шрифт:
— Бой, — прозвучала команда майора. На лестницу полетели гранаты. Застрочили автоматы, захлопали выстрелы пистолетов и винтовок. Внизу громыхнуло, затем ещё, и ещё. Вниз с грохотом упали куски бетона, кто-то надрывно заорал.
С оглушительным треском взорвались стекла, засыпав внутренние балкончики и лестницу осколками. В окнах взметнулась алое зарево.
— Танки перед входом пожгли, — крикнул старлей, продолжая стрелять из калашникова.
Стрельба стала намного громче и беспорядочнее. Гремели разрывы снарядов, длинными очередями строчил пулемет.
«Похоже, подмога прибыла», — от волнения
Увлеченные боем бойцы не заметили, как сзади них, тихонько приоткрылась дверца технического помещения в паре метров от барной стойки. Высунулся удлиненный глушителем ствол пистолета, а за ним мрачное смуглое лицо. Я вскинул «калашников». Бандит чуть повернулся и увидел меня. Мгновение мы смотрели в глаза друг другу и выстрелили одновременно. Дернулся ствол пистолета и сразу же рявкнул короткой очередью «АКС». Попали оба.
Бандит вскрикнул и исчез в глубине комнаты, выронив пистолет, а меня отбросило назад. Я медленно съехал спиной по стене, чувствуя, как деревенеет тело. Рядом глухо звякнул о плитку верный «АКС».
«И бронежилет не помог», — машинально отметил я, плавая уже в полузабытье.
— Леша, не вздумай умирать, — сквозь туман доносился рыдающий голос Ани. — Не смей, слышишь, не смей, я тебе этого никогда не прощу.
Мою голову нежно обняли прохладные ладони. Это было последнее, что я ощутил, проваливаясь во тьму.
Примечания
— Rolando! D'onde diablos est'as? (исп.) — Роландо! Где ты, черт возьми?
Rolando en el retrete (исп.) — Роландо на толчке
Llama a Alfonso. M'as r'apido! (исп .) — Позови Альфонсо . Быстро !
Un minuto, Carnicero (исп .) — Одну минуту , Мясник .
Por qu'e no hay nadie aqu'i? Los matar'e, bastardos! (исп.) — Почему здесь никого нет? Я убью вас ублюдки!
Maldita sea! Qu'e es lo que pasa? (исп.) — Черт возьми! Что происходит?
Qui'en dispar'o? Carnicero, est'as vivo? (исп.) — Кто стрелял? Мясник, ты жив?
— Todos son asesinados. Carnicero tambi'en. No veo al enemigo. Avanzar? (исп.) — Все убиты. Мясник тоже. Противника не вижу. Продолжаем?
S'i. Sigamos adelante, solo ten cuidado. (исп.) — Да. Идите дальше. Только осторожно.
Эпилог
19 апреля 1979 года. 14:00. Смоленско-Сенная площадь. Здание МИД СССР
В зале МИД, предназначенном для дипломатических встреч было жарко и душно. Лоб посла Соединенных штатов Малкольма Туна блестел от пота, а холодная липкая струйка медленно ползла между лопаток. Но к духоте и жаре это не имело никакого отношения.
Внешне «Мэк» оставался невозмутимым и холодно-отстраненным, но внутренне его трясло. Каждое слово ноты, бесстрастно отчеканенное сотрудником МИД СССР, било тяжелым молотом, звучало предвестником грядущего апокалипсиса, способного похоронить под своими руинами весь прежний благополучный западный мир.
Сзади посла стояли члены Политбюро: министр иностранных дел Василий Васильевич Кузнецов, временно
Тем временем сотрудник МИД продолжал зачитывать ноту:
— Министерство иностранных дел Советского Союза, по поручению генерального секретаря ЦК Политбюро Григория Васильевича Романова, уполномочено заявить: Попытка переворота в Республике Куба, осуществленная при поддержке правительства и спецслужб Соединенных Штатов Америки, а также при прямом участии бойцов тактического подразделения Сил специальных операций ВМС США «Тюлени», рассматривается правительством СССР как акт прямой агрессии против республики Куба и граждан Советского Союза, находившихся там с рабочими визитами. В результате спланированной, профинансированной и поддержанной Центральным Разведывательным Управлением и Государственным Департаментом США попыткой переворота, погибло двадцать девять военных советников, гражданских специалистов Советского Союза и триста восемьдесят кубинцев.
Произошедшее является «казусом белли», со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он дает нам право на ответные меры для защиты союзника и жизней советских граждан, находящихся на Кубе. Как в этом, так и в других подобных случаях, они будут предприняты незамедлительно.
Министерство Иностранных дел Советского Союза предупреждает: безумный авантюризм американской военщины и реакционных кругов в правительстве США может привести к пагубным и необратимым последствиям для всего мира.
Правительство СССР приняло решение понизить уровень дипломатического представительства в Соединенных Штатах. Мы отзываем своего посла из Вашингтона и предписываем господину Малкольму Туну, послу Соединенных Штатов Америки до 25 апреля 1979 года покинуть территорию Союза Советских Социалистических Республик. Все рабочие контакты между нашими странами, если в том возникнет необходимость, предлагаем осуществлять через временных поверенных.
Сотрудник советского МИД подошел и с каменным лицом передал ноту. «Мэк» с таким же невозмутимым покер-фейсом, принял листок бумаги, но рука его непроизвольно дернулась, выдавая состояние дипломата.
Ивашутин заметил это и криво ухмыльнулся. Посол, держа спину так, как будто проглотил осиновый кол, молча удалился.
Как только он скрылся за дверью, Кузнецов повернулся к председателям КГБ и Совмина.
— Вы уверены, что это было необходимо? — дрогнувшим от волнения голосом спросил он.
Ответил генерал:
— Уверены. Через, — Ивашутин глянул на часы и продолжил, — двадцать минут они поймут, что мы не шутим.
Василий Васильевич вытащил из внутреннего кармана пиджака белый платок и вытер внезапно вспотевший лоб.
— Я на Политбюро голосовал против и сейчас своего мнения не изменил. Это может привести к ядерной войне, понимаете вы это?
— Никакой ядерной войны не будет, — твердо ответил Ивашутин, — они даже на обычную не осмелятся. А урок пойдет на пользу. Янки понимают только силу, вот мы им её и продемонстрируем.