Последняя бурская война
Шрифт:
Воодушевленные всем этим, они решились взять на себя роль строгих судей. 6
Можно ли найти иной выход из создавшегося положения? Похоже, что, исключив возможность нашего отступления, о котором не может быть и речи, ибо это означало бы потерю не только Южной Африки, но и престижа в глазах всей мировой общественности, добиться этого нельзя никакими иными средствами, кроме военных. Военные действия уже имеют место – к примеру, захват золота с приисков, реквизиция товаров, принадлежащих британским подданным, и, вероятно, за несколько дней до того, как эти строки появятся на страницах печати, в разговор вступят пушки. 7
6
По этому
7
Повествование не успевало за ходом быстро меняющихся событий. Эти строки были написаны до того, как Трансвааль предъявил свой «ультиматум», пожалуй, самый дерзкий документ, с которым небольшое государство когда либо обращалось к крупной державе. Фактически, это было объявлением войны. Военные действия начались с того, что бурами был уничтожен бронепоезд в Краайпане, осуществлен захват и расстрел его охраны. – Примеч. автора.
После восстания 1881 года судом бурских присяжных, коему по милости правительства м-ра Гладстона 8 было передано дело о злодейском убийстве капитана Эллиота, к которому в качестве вещественного доказательства прилагался изрешеченный пулями череп убитого, лежащий перед ними на столе в зале суда, был вынесен оправдательный приговор его убийцам не потому, что не было совершено тяжкое и преднамеренное преступление, а потому что признание их виновности означало бы, что судьи подняли руку на своих.
8
Уильям Юарт Гладстон (1809 – 1897) – английский государственный деятель, лидер либеральной партии, премьер-министр английского правительства (1868 – 1874, 1880 – 1885, 1886, 1892 – 1894).
Точно так же, имея перед собой неопровержимые факты, некоторые англичане – кое-кто из них занимает высокое положение и имеет незапятнанную репутацию – настаивают на том, что дело буров правое и справедливое, и, взявшись за перо, расписывают о нашем национальном беззаконии в черных как чернила и красных как кровь тонах. Они пишут о «целях войны», которые без колебания называют своекорыстными и низкими, если это только касается англичан, ибо по их мнению, цели буров исключительно чисты и благородны. Может, все-таки было бы лучше оглянуться назад и попытаться определить причины войны? Я думаю, что если бы они явились очевидцами одной сцены, происходившей на рыночной площади в Ньюкасле, во время которой я имел несчастье присутствовать в ту ночь 1881 года, когда распространилась весть о том, что Англия подло предала своих лоялистов 9 , то, наверное, они лучше бы вникли в суть проблемы. При виде обезумевшей толпы из трех-четырех тысяч несчастных и покинутых людей – англичан, буров и кафров, бушующих, стенающих, посылающих проклятия в отчаянии своего стыда и злобы, – у них бы, возможно, произошло просветление в умах. Даже теперь, когда я смотрю на это забытое письмо, написанное м-ром Уайтом, председателем комитета лоялистов, м-ру Гладстону, мне кажется, что оно могло бы дать кое-кому пищу для размышления:
9
Лоялист – верноподданный, сторонник существующего строя.
«Если бы вы, сэр, так же, как я, видели молодых, подающих надежды граждан Претории, умирающих от ран в сражениях за свою страну, и если бы вам так же, как мне, выпала скорбная обязанность сообщить о их гибели друзьям на родину; если бы вы видели, как хрупкие женщины и дети переносили тяготы и лишения в течение трех месяцев без единого стона; если бы вы видели здоровых и крепких мужчин, которые плакали, как дети, узнав о том, что Англия незаслуженно и жестоко бросила их на произвол судьбы; если бы вы видели, как видел я по пути в Ньюкасл, длинные вереницы полуотчаявшихся лоялистов, которые, покидая страну, стряхивали прах со своих ног; и если бы вы сами вложили все, что имели, заручившись словом Англии, а потом вдруг очутились в положении нищего по вине страны, в которую вы верили, я думаю, сэр, вы бы не стали молчать, и Англия бы застонала от красноречивой мольбы и угроз, которые невозможно было бы не услышать… Мы требуем, сэр, по крайней мере, такой же справедливости, какой требуют буры. Мы – верные сыны Англии, которые пострадали и продолжают страдать за свою преданность. Мы – патриоты своей страны, которые во время тяжких испытаний никогда не покидали ее, и мы имеем такие же права на уважение к себе, как и повстанцы, которые сражались против нее. Мы верим ее слову. Мы верим часто повторяемым обещаниям ее министров, которым мы доверяли. Мы верим в ее чувство моральной ответственности не причинить нам вреда. Мы полагаемся на ее верность обязательствам и ее давнюю репутацию страны, для которой превыше всего честь и совесть. Мы понимаем всю тяжесть последствий в случае подрыва нашего доверия. Англия не может себе позволить бросить нас на произвол судьбы после торжественных заверений о своей к нам лояльности».
«Англия не может себе позволить бросить нас!» – но Англия или же ее правительство смогли и действительно позволили себе эту роскошь. Напрасно такие люди, как покойные лорд Кэрн и маркиз Солсбери выступали с протестами и говорили о подстерегающих нас опасностях.
Напрасно мученики-лоялисты пели дифирамбы правительству ее величества – партийный дух или побуждения проснувшейся совести оказались слишком сильны. Над верными подданными ее величества насмехались, их оскорбляли, бросали на произвол судьбы, а буры, которые расправлялись с ними, как с домашним скотом, продолжали жить и процветать.
Теперь, спустя почти двадцать лет, Англия призвана заплатить по счету за то, что в действительности является одним из самых гнусных актов, запятнавших страницы ее истории. С момента подписания конвенции 1881 года стало совершенно очевидно, что произойдет одно из двух – либо имперская держава практически будет выдворена из Южной Африки, либо наступит момент, когда она вынуждена будет установить свое господство даже ценой войны. Настал этот горький час, и мы призваны силой оружия подавить небольшой, но сердитый и упрямый народ, который мы же и научили относиться к нам, как к своей ровне, если не с превосходством. Если они не уступят в последний момент, что кажется маловероятным, поскольку они сами выбрали путь военного конфликта, то при новом решении южноафриканского вопроса прольется много крови как с той, так и с другой стороны.
Не распространяясь о прочих бедах и опасностях, хочу спросить, когда же все-таки дым и его запах перестанут разъедать глаза и ноздри жителей этой несчастной земли? Бодро шагая обратно на свои прииски и в мастерские, рабочие Йоханнесбурга не скоро смогут забыть о прошлом, главное впечатление о котором в большинстве случаев у них останется не из приятных. А после того, как иссякнут золотые запасы на Ранде, когда стихнет тяжелый круглосуточный топот шагов, когда голос маклера затихнет на бирже, а учредитель переедет в какой-нибудь другой город, бурские женщины все равно будут рассказывать своим детям о том, как «проклятые английские солдаты» убивали их дедов и забирали землю. В Южной Африке появятся новые Ирландии, а из зубов дракона, которыми мы вынуждены будем засеять пашню, произрастут злаки ненависти. И нам придется есть горький хлеб, который мы сами же испекли.
В отношениях с голландцами также были допущены грубейшие ошибки. К примеру, если бы в обращении с ними мы были справедливее и добрее, они никогда бы не проникли на континент, как это произошло шестьдесят лет назад в районе Мыса. Кроме того, если бы мы выполнили данные им обещания во время аннексии 1877 года и если бы сэра Т. Шепстона, который вырос среди них и которого они глубоко уважали, не перевели в военное ведомство, никакого восстания не было бы. Но восстание произошло, а вместе с ним и поражения, после которых последовало и то самое отступление, в результате которого страна сегодня вынуждена пожинать горькие плоды.
Теперь мы на пороге войны, войны неизбежной, которая будет вестись до конца. В Южной Африке место только для одной верховной власти!
О том, как все это происходило, написано коротко, но, я полагаю, достаточно ясно на последующих страницах. А поводом к их переизданию послужило желание отдельных читателей лучше познакомиться с фактами, свидетельствующими о том, что привело к нынешнему роковому кризису.
9 октября 1899 года
Г. Райдер Хаггард
Трансвааль
Глава I. Население республики, законы и обычаи
Вторжение Мзиликази. – Появление буров-переселенцев. – Образование Южно-Африканской республики. – Сандриверская конвенция. – Расширение границ. – Туземные племена, проживающие по соседству. – Ресурсы страны. – Ее климат. – Население. – Буры. – Их характерные особенности и образ жизни. – Их неприятие государственной формы правления и нежелание платить налоги. – Голландская партия патриотов. – Форма государственного правления до аннексии. – Судопроизводство. – Войска «коммандос». – Статьи дохода. – Туземные племена Трансвааля.