Последняя цитадель Земли. (сборник)
Шрифт:
— Забавно. — В глубоко посаженных глазах Сципиона мелькнула искорка интереса. — В последнее время я испытываю странное чувство, как будто боги наблюдают за мной. Возможно...
Он не успел договорить. Подошли новые стражники; карфагенянина освободили от кандалов и повели по подземному коридору. Он был почти обнажен, и его жилистое тело блестело в солнечных лучах, проникавших через решетку, как полированное красное дерево. Затем впереди открылась арена, и Сципиона толкнули к выходу. Он увидел, как дружелюбный стражник повернулся боком, как бы невзначай
Сципион ухмыльнулся и одним быстрым движением вытащил оружие из ножен. Прежде чем ошарашенные стражники успели пошевелиться, он выбежал на раскаленный песок арены.
Яростное африканское солнце заливало все вокруг слепящей белизной. Сципион лишь смутно видел ряды зрителей, заполнявших амфитеатр. Он не различал отдельных людей, но ощущал их как одну огромную сущность — наблюдающую, перешептывающуюся, окружавшую его со всех сторон, — а во главе этой сущности возвышалась крытая ложа повелителя Карфагена.
Сципион поудобнее перехватил рукоять меча. Он смахнул пот со лба и выпрямился, слегка перекатываясь с носков на пятки. Обезумевший слон, вот как? Что ж, ни один человек не в силах противостоять такому врагу. Однако мужчина может умереть в сражении.
— Увы моим мечтам об империи! — пробормотал карфагенянин и кривовато иронически усмехнулся. — Если бы мне дали достаточно времени, я мог бы править миром, но теперь придется поливать песок своей кровью.
Он повернулся к императорской ложе и вскинул руку в гладиаторском салюте. Император кивнул, ожидая услышать обычное: «Те, кто идет на смерть, приветствуют тебя...»
Сципион разочаровал своих зрителей. Он набрал в грудь побольше воздуха и завопил что было мочи:
— Карфаген должен быть разрушен!
Трибуны ахнули. Вокруг арены пронеслась волна ярости и негодования. Император сделал быстрый сердитый жест. Улыбаясь, Сципион повернулся к решетчатым воротам в дальнем конце песчаной арены. Они медленно поднимались.
На время, равное нескольким ударам сердца, над ареной воцарилась тишина. Солнце палило нестерпимо. От кровавых пятен на песке поднимался пар.
Затем слон с топотом выбежал на арену. Серый, громадный, живое воплощение тупой жестокости, он вырвался на свободу и встал неподвижно; лишь маленькие, налитые кровью глазки сверкали ненавистью, да кончик хобота слегка подергивался взад-вперед.
На арену легла тень, как будто легкое облачко закрыло солнце. В следующее мгновение тень исчезла.
Сципион крепко сжал рукоять меча. Это было оружие с коротким клинком, бесполезное в такой схватке. Меч был слишком широким даже для того, чтобы пронзить глаз слона — наиболее уязвимое место чудовища. Сципион быстро обдумал возможность обрубить хобот так высоко, насколько он сможет дотянуться. Но у слона все равно останутся бивни и могучие ноги, подобные древесным стволам и способные в считанные мгновения превратить человека в кровавую кашу.
— Что ж, — с мрачным весельем пробормотал Сципион. — По крайней мере, им пришлось выпустить своего самого большого слона, чтобы
Его губы растянулись в улыбке. В ослепительном свете он напоминал статую из тикового дерева. Слон медленно двинулся вперед. Его подслеповатые глаза обшаривали арену, пока не остановились на Сципионе. Животное помедлило, затем подняло змееподобный хобот и сердито затрубило.
На арену снова легла тень, но на этот раз она никуда не исчезла.
У карфагенянина не было времени смотреть вверх. Он слегка согнул ноги в коленях и подался вперед, держа меч как метательное копье.
Слон перешел на прихрамывающую рысь. Он неотвратимо приближался к одинокой человеческой фигурке.
Мельком, словно со стороны, Сципион увидел монстра: хлопающие уши, воинственно поднятый хобот, огромные блестящие бивни. Топот становился все громче, эхом отдаваясь во всем теле.
Внезапно с небес грянула молния. Ослепительно белый разряд ударил в бегущего слона и окутал его плотным сиянием. В следующее мгновение слон исчез!
Животное исчезло бесследно. Глубокие вмятины в песке, оставленные им на бегу, заканчивались лишь в нескольких метрах оттого места, где стоял потрясенный Сципион. Зрители взревели от растерянности и недовольства, а затем от ужаса.
На арену опускался золотистый шар колоссальных размеров. Он приземлился легко, как перышко. В его корпусе открылся люк.
Сципион увидел худого, бледного человека с аскетическим лицом Цезаря. Человек носил странную одежду, но его жесты не оставляли сомнений: он настойчиво манил гладиатора к себе. За его спиной Сципион разглядел толстого человека с раскосыми глазами — его отвисшие щеки подрагивали от возбуждения.
В воздухе мелькнуло копье и бессильно упало на песок, ударившись о золотистый корпус. Почти парализованный невероятным зрелищем, Сципион тем не менее бросился к кораблю и с разбегу прыгнул в люк. Он не знал, что это за чудо, но, похоже, у него появился шанс на спасение. Бледный человек мог быть богом или дьволом, но, по крайней мере, выглядел дружелюбно, в то время как задержка на арене означала верную смерть.
Люк захлопнулся за спиной Сципиона. Он по инерции пробежал еще несколько шагов и встал, широко расставив ноги и оглядываясь по сторонам. В правой руке он по-прежнему сжимал меч. Бледный человек прошел мимо него по коридору во внутреннее помещение. Корабль едва заметно содрогнулся и начал подниматься.
Лучезарно улыбаясь, китаец подошел к Сципиону.
— Успокойся, друг, — произнес он, шепеляво выговаривая слова незнакомого языка. — Ты говоришь по-латыни?
— Естественно, — ответил Сципион. — Весь мир говорит по-латыни. А вы бог? Я в этом сомневаюсь, поскольку лишь Бахус и Силен отличаются тучностью, а у них не такая желтая кожа.
Китаец обхватил руками свой выпирающий живот и затрясся от беззвучного смеха.
— Я слышал об этом Бахусе. Новый бог, но весьма приятный и нужный. Садитесь. — Он указал на кушетку. — Меня зовут Ли Янь. Хотите подкрепиться?