Последняя цитадель Земли
Шрифт:
– Может быть, – сказал Алан. – А может быть, и нет. Но ты не сможешь добраться до фонтана, а без этого ты умрешь.
– Нет, я впаду в каталептическое состояние, и моему телу не понадобится жизненная энергия. К тому времени, когда я проснусь, в живых останутся только каркасиллианцы.
– А энергетический щит не исчезнет, если вы заснете? – поинтересовался сэр Колин.
– Мой щит создается силой разума. – В голосе Флэнда впервые послышались нотки гордости. – Что же касается вас…
– Да, как насчет нас? – Голос Майка Смита звенел от напряжения.
– Вы тоже должны остаться, –
Над ними вспыхнула лента серебристого пламени. Она извивалась, как змея, свиваясь в замысловатые пылающие узоры. Эти узоры впечатывались в сетчатку глаз Алана, проникая все глубже и глубже, до самого мозга. Он не мог отвести взгляд.
– Гипноз! – хрипло прошептал сэр Колин. – Не смотрите туда! Алан, Майк…
Пламенная лента развернулась и снова свернулась. Дыхание Майка участилось. Потом все стихло. Сэр Колин бессильно уронил руки…
В мире не осталось ничего, кроме змееподобной серебристой ленты, свивающейся в сияющие узоры и арабески. Возможно, то были символы, слова неизвестного языка. Иногда Алану казалось, что он может уловить их смысл, но каждый раз истина ускользала от него. Это был язык Снов.
Резкая боль обожгла его плечо. Медленно, неохотно он начал возвращаться к действительности. Боль служила маяком, призывающим его обратно. Вскоре Алан снова смог двигаться. Его взгляд упал на волокнистый факел сэра Колина: фитиль превратился в тлеющий уголек. Это умирающее пламя разрушило наваждение.
Когда он снова поднял голову, серебристая лента исчезла. Уголек погас, и темнота снова стала абсолютной. Флэнд закрыл дверь своей башни и погрузился в Сон, который продлится сто лет.
Алан услышал рядом хриплое дыхание и наклонился. Майк и сэр Колин лежали без движения в объятиях гипнотического сна, который мог закончиться только смертью. Алан тщетно пытался разбудить их.
Он выпрямился в темноте, обратившись лицом к невидимой стене, из-за которой появлялось лицо Флэнда. Если он сумеет разбудить Флэнда, то, может быть, барьер вокруг башни исчезнет. А если Носитель Света проникнет сюда и сожрет их всех… Что ж, Чужой так или иначе побеждал, и даже его объятия были предпочтительнее, чем смерть без надежды.
Как там Эвайя вызывала Флэнда в первый раз? Казалось, это было уже давным-давно. Алан осторожно двинулся вперед, протянув руки. Через три шага он нащупал холодную поверхность стены и слегка нажал на нее. Ничего не произошло. Он сместил ладони и нажал снова: по-прежнему ничего. Может быть, неведомый замок можно было привести в действие лишь с согласия Флэнда? Он попробовал еще раз.
В темноте возникла крошечная светлая щель в форме веретена, постепенно расширяющаяся, как кошачий зрачок. За ней клубился радужный туман, в котором висело огромное лицо Флэнда с закрытыми глазами. Он спал.
Глаза Алана превратились в сверкающие щелочки. Возможно, башня наполнена смертоносной
Теперь он стоял перед самым лицом. Оно нависало над ним, как горный утес. Алан медленно тащился вперед, едва переступая оцепеневшими ногами, борясь с наплывами сна… и прошел насквозь!
Позади снова был серый туман. Сон изнурял его мягкими, оглушающими ударами облачных дубинок. Еще один шаг вперед, еще… вспомни Эвайю…
Лица не было. Может быть, и Флэнд тоже не существует на самом деле? Может быть, все это сон?
Колено Алана уперлось во что-то мягкое и упругое. Двигаясь как одурманенный, он наклонился и с невероятной точностью, возможной только в снах, сомкнул руки на человеческом горле.
Он усилил хватку…
Фиолетовый свет, сочившийся вокруг него, разбудил Алана, освободил его от кошмара, в котором он упирался коленом в мягкую кушетку и душил лежавшее на ней существо. Алан заморгал. Он стоял посреди огромного дождевого шатра. Беззвучные потоки каскадами ниспадали вниз по стенам, через которые просвечивал фиолетовый день Каркасиллы.
Барьер исчез!
Алан посмотрел вниз и понял, что это был не соч. Побагровевшее лицо Флэнда на кушетке жадно хватало ртом воздух – то самое лицо, которое висело в дверях гигантской иллюзией. Но лицо принадлежало человеку, безупречно сложенному, с мертвенно-бледным телом. Глаза Флэнда широко распахнулись, затуманенные тысячелетними воспоминаниями, но пробуждение все ускорялось, как паводок на реке. Флэнд больше не мог укрыться за своей привычной защитой. Алан держал за горло не бога, а обычного человека.
Лицо Флэнда почернело от прилива крови, на белках выпученных глаз проступили красные прожилки. Он умрет через несколько секунд, если не…
Алан выпустил своего противника и толкнул его обратно на кушетку. Какое-то время Флэнд лежал неподвижно, кашляя и задыхаясь, поглаживая горло мягкими бледными пальцами. Теперь Алан видел, что он не был ни терази, ни каркасиллианцем. Возможно, его раса вымерла тысячелетия назад в каком-нибудь маленьком мире вдоль Тропы Богов. Его тело было совершенным, как у Аполлона Бельведерского, но слабым, невероятно слабым. Алану показалось, что он знает причину. Тысячелетия бездействия и стазиса – должно быть, мышцы Флэнда превратились в воду!
Какой-то звук позади него заставил Алана обернуться. В том месте, откуда он пришел, дождевая завеса оставалась раздвинутой в стороны, открывая вид на Каркасиллу. Сэр Колин входил внутрь, ошарашенно мотая головой; из-за его плеча выглядывал Майк Смит.
– Чужой? – быстро спросил Алан. Сэр Колин покачал головой.
– Я смотрел, – сипло ответил он и откашлялся. – Пока ничего.
Алан рассказал им о случившемся, одновременно разглядывая обстановку башни. Ученый заметно приободрился.