Последняя глава (Книга 3)
Шрифт:
– Вы по природе человек подозрительный?
– Не сказал бы.
– Или может быть, ревнивый?
– По-моему, нет.
– Ваша жена намного моложе вас?
– На семнадцать лет.
– Однако вы не так стары и, конечно, понимаете, что в наше время молодые мужчины и женщины обращаются друг с другом с большой простотой, почти не считаясь с различием полов?
– Если вы хотите знать мой возраст, то мне сорок один год.
– Следовательно, вы человек
– Я участвовал в войне.
– Тогда вы, наверное, знаете, что многое, считавшееся до войны подозрительным, теперь совершенно утратило этот оттенок.
– Я знаю, что сейчас на все смотрят очень легко и просто.
– Благодарю вас. Вы имели основания в чем-нибудь подозревать вашу жену до того, как она ушла от вас?
Динни подняла глаза.
– Никогда.
– И вместе с тем такой пустяк, как то, что соответчик вышел из ее каюты, показался вам достаточным, чтобы установить за ней наблюдение?
– И это, и, кроме того, они были на пароходе неразлучны, и я видел его в Лондоне выходящим из дома, где она живет.
– Когда вы были в Лондоне, вы сказали ей, что она должна вернуться к вам или нести все последствия своего отказа?
– Не думаю, чтобы я употребил именно эти выражения.
– А какие же?
– По-моему, я сказал, что она имеет несчастье быть моей женой и не может вечно быть соломенной вдовой.
– Не очень изысканно сказано, не правда ли?
– Может быть.
– Следовательно, вы стремились использовать любой предлог, лишь бы от нее освободиться?
– Нет, я стремился к тому, чтобы она вернулась ко мне.
– Несмотря на ваши подозрения?
– В Лондоне у меня подозрений еще не было.
– Я предполагаю, что вы с ней дурно обращались и хотели освободиться от брака, унижавшего вашу гордость.
Тягучий сочный голос проговорил:
– Милорд, я протестую.
– Милорд, поскольку истец признал...
– Да, но очень многие мужья, мистер Инстон, совершают поступки, за которые они охотно извиняются.
– Как будет угодно вашей милости... Во всяком случае, вы организовали слежку за вашей женой. Когда именно вы распорядились начать эту слежку?
– Как только вернулся на Цейлон.
– Немедленно?
– Почти.
– Но это не свидетельствует о сильном стремлении вернуть к себе жену, не так ли?
– После того, что я узнал на пароходе, моя точка зрения резко изменилась.
– Ага, на пароходе. А вы не думаете, что с вашей стороны было не очень красиво выслушивать сплетни о вашей жене?
– Да, но она отказалась вернуться, и я должен был принять какое-нибудь решение.
– Ведь прошло всего два месяца с тех пор, как она ушла от вас?
– Более двух месяцев.
– Но меньше трех. Я думаю, вы и сами знаете, что фактически вынудили ее уйти от вас и затем воспользовались первым поводом, чтобы оградить себя от ее возвращения.
– Это не так.
– Должен верить вам на слово. Хорошо. А скажите, вы виделись с нанятыми вами сыщиками перед отъездом из Англии на Цейлон?
– Нет.
– Вы можете в этом присягнуть?
– Да.
– Как же вы их нашли?
– Я поручил это моим поверенным.
– О... значит, перед отъездом вы виделись с вашими поверенными?
– Да.
– Хотя в то время у вас не было никаких подозрений?
– Вполне естественно, что человек, уезжающий так далеко, видится перед отъездом со своими поверенными.
– Вы виделись с ними из-за вашей жены?
– Не только.
– А что именно вы говорили им о вашей жене?
Динни снова подняла глаза. В ней росло отвращение к этой травле, пусть даже это была травля противника.
– Я, кажется, сказал только, что она остается здесь у родителей...
– И больше ничего?
– Возможно, сказал также, что наши отношения осложнились.
– И больше ничего?
– Помню, я сказал: "Не знаю еще, чем все это кончится".
– Готовы ли вы присягнуть, что не сказали: "Может быть, придется за ней следить"?
– Готов.
– Присягнете ли вы в том, что ничем не навели их на мысль о вашем намерении с ней развестись?
– Не знаю, на какие мысли я их навел.
– Без уверток, сэр. Слово "развод" было сказано?
– Не помню.
– Не помните? Создалось или не создалось у них впечатление, что вы собираетесь подать в суд?
– Не знаю. Я сказал им, что наши отношения осложнились.
– Вы это уже говорили, но на мой вопрос так и не ответили.
Динни увидела, как судья высунул голову.
– Истец ответил, мистер Инстон, что он не знает, какое впечатление создалось у его поверенных. Чего вы добиваетесь?
– Суть этого дела, милорд, - и я рад, что могу сформулировать ее двумя словами, - состоит в том, что с того времени, как истец, тем или иным способом, заставил свою жену уйти от него, он решил с ней развестись и был готов использовать любой предлог, лишь бы добиться развода.
– Что ж, вы можете вызвать его поверенного.
– Милорд!
– недоуменно воскликнул Инстон.
– Продолжайте.
Динни наконец уловила в голосе Инстона какие-то заключительные интонации и с облегчением вздохнула.