Последняя глушь
Шрифт:
Уджурак слабо пошевелился, и Каллик поспешно ткнулась мордой ему в лапу, чтобы он не упал. Она даже испугалась, почувствовав, какой он холодный. Ей всегда казалось, что шкура у плосколицых розовая, но у Уджурака она была белой, как снег, и с голубоватым отливом, словно лед под луной. Он по-прежнему был без сознания, а голова безжизненно раскачивалась в такт шагам Токло.
— Его дух уже готов уйти, — прошептала Каллик.
— Он поправится, — без особой уверенности сказала Луса, чтобы подбодрить ее. — Плосколицый целитель знает, что нужно делать.
Но
Когда медведи подошли к берлоге плосколицых, возле которой впервые увидели детеныша, на землю упали редкие капли дождя, вскоре превратившегося в ливень. Ветер дул им в морды, и за несколько мгновений они все промокли до костей, а тропа превратилась в реку жидкой грязи.
— Только этого нам не хватало! — проревел Токло.
Дождь заплясал по голому телу Уджурака, в мгновение ока вымочив шерсть у него на голове, так что она плотно облепила череп. Каллик завыла от отчаяния. Она знала, что хрупкому человеческому детенышу срочно нужно тепло и укрытие, но дождь уничтожал последнюю надежду на спасение. Она уже даже не могла сказать, дышит Уджурак или нет.
Когда они, наконец, обогнули долину и вышли к берлогам плосколицых, стойбище встретило их мертвой пустотой и тишиной.
— Они все попрятались в своих теплых берлогах, — прошептала Каллик.
— И что нам теперь делать с Уджураком? — спросил Токло. — Мы должны отнести его в укрытие, и как можно быстрее!
— Маленький детеныш вышел вот отсюда, — сказала Луса, кивая в сторону одной из деревянных берлог. — Наверное, там живет целитель!
Не говоря ни слова, Токло свернул с оленьей тропы и помчался к входу в берлогу. Здесь он присел, а Каллик и Луса бережно сняли Уджурака с его спины и положили на землю. Калик, осмотрев Уджурака, убедилась, что он все еще дышит, хотя дыхание стало очень частым и поверхностным.
— Все, — сказал Токло, вставая. — Уходим отсюда. Не хватало только, чтобы плосколицые нас заметили!
С этими словами он отбежал к скале, торчавшей на краю оленьей тропы. Луса бросилась за ним. Каллик повернулась к друзьям, но прежде чем уйти, посмотрела на берлогу и испустила долгий отчаянный вой.
— Помогите! Наш друг ранен! Скорее выходите!
Затем, не оглядываясь, она побежала за остальными. Добравшись до скалы, Каллик высунула голову из-за камня и посмотрела в ту сторону, где они оставили Уджурака. Дверь в берлогу целителя оставалась закрытой.
— Что если плосколицего там нет? — шепотом спросила она у Лусы, выглядывавшей у нее из-за спины.
— Он там. Он должен там быть! — прорычала черная медведица сквозь стиснутые зубы.
Однако в берлоге все оставалось тихо. Нестерпимая боль когтями рвала сердце Каллик, когда она смотрела на маленького и беззащитного Уджурака, безжизненно распростертого на голой земле под струями ледяного дождя, поливавшего его
«Силалюк! — взмолилась Каллик. — Сделай что-нибудь, пожалуйста! Уджурак не должен умереть!»
ГЛАВА X
ЛУСА
Луса снова выглянула из-за скалы и посмотрела на мокрую равнину, где перед входом в берлогу плосколицых неподвижно лежал Уджурак.
«Выходи же, плосколицый! Где ты?»
Она чувствовала, как стоявшая рядом с ней Каллик дрожит от напряжения, не сводя глаз с запертой двери. Токло стоял за ними и глухо рычал.
«Мы сделали все, что могли, — с горечью подумала Луса. — Теперь дело за плосколицыми».
Внезапно над стойбищем раздался какой-то резкий звук, и каждая шерстинка на шкуре Лусы встала дыбом, когда она увидела, как дверь соседней берлоги широко распахнулась, и оттуда вышел плосколицый. Перейдя открытую площадку, он подошел к двери своей берлоги и замер, увидев распростертое на пороге тело Уджурака. Опустившись на корточки, плосколицый положил лапу на грудь Уджураку. Затем поднял голову и огляделся по сторонам; Луса не поняла выражения его лица, но догадалась, что старый плосколицый сильно растерян.
— Забирай его внутрь! — прорычал Токло. — Чего ты ждешь, пустоголовый?
В какой-то миг Лусе показалось, будто плосколицый хочет бросить Уджурака умирать под дождем. Какое дело плосколицым до чужаков, не принадлежащих к их стае? Но вскоре она с облегчением выдохнула, потому что плосколицый подсунул передние лапы под спину и ноги Уджурака и поднял его. Толкнув плечом дверь, он внес неподвижное тело в свою берлогу.
— Все! — перевела дух Каллик. — Теперь он выздоровеет, правда Луса?
— Откуда мы знаем? — ответил вместо нее Токло. — Лично я все равно не доверяю плосколицым.
Но его сомнения не могли погасить надежду, горевшую в сердце Лусы после того, как плосколицый забрал Уджурака.
— Эти плосколицые не такие! Уджурак сам это говорил, — горячо воскликнула она. — Он сказал, что у них есть духи животных.
— А больше у них ничего нет? — фыркнул Токло. — Все это глупости!
Луса догадывалась, что Токло просто не хочет позволять себе надеяться, чтобы меньше страдать, если Уджурак все-таки умрет. Она прижалась к нему, пытаясь передать частицу своей веры.
— Плосколицые в Медвежатнике заботились о нас, — сказала она. — Я же тебе рассказывала, как они помогли моей маме, когда она заболела! Я тогда думала, что она умирает. Но когда они принесли ее обратно, мама была веселая и здоровая, как раньше!
— Плосколицый не забрал бы Уджурака, если бы не хотел ему помочь, — подтвердила Каллик.
Но Токло только сердито хмыкнул и ничего не сказал.
Луса молча смотрела на закрытую дверь берлоги. Как бы она хотела узнать, что там происходит! Медведица снова вспомнила сон, приснившийся ей на Дымной горе, когда к ней явилась мать и сказала, что она должна спасти дикий мир. Когда Луса проснулась, то оказалось, что Уджурак тоже знает об этом сне…