Последняя игра
Шрифт:
– Крыша у меня, конечно, есть. Но вас ведь интересует больше, касается ли это Максима, я так понимаю?
– В первую очередь да, – сказал Юрий Валентинович, внимательно глядя ей в глаза.
– Так вот, могу вас успокоить: Максима это никаким боком не касается. И вообще, у нас работает человек тридцать ребят, молодых. Вы что же думаете, у них родителей нет или они все – оторвы, бандиты, и им жизнь не дорога? Продавцы, товароведы – девочки, студенты, все нормальные ребята. Зайдите к нам в магазин, посмотрите сами. А без крыши сейчас ни одна фирма не может работать. Просто физически не
Она старательно не отводила глаза, хотя ей очень хотелось это сделать. Да уж. Скажи она всю правду, точно бы кондратий пришел за бедными Юрой и Таней.
Но если Татьяну Ивановну можно было как-то уболтать – она ведь сама хотела, чтобы ее убедили, да так, чтобы она поверила, искренне поверила, что никаким криминалом для ее сыночка и не пахнет, – то с Юрием Валентиновичем все было сложнее. Он продолжал пялиться на Настю и, кажется, слабо верил ее словам. Но молодец, жене виду не подал.
– А этот… молодой человек, который тут был, он кто? – Татьяна Ивановна, кажется, окончательно успокоилась. Слово «крыша», мусолимое ежедневными газетами и ходящее из анекдота в анекдот, было для нее, видимо, привычным и не страшным. Ну крыша и крыша, подумаешь, большое дело. Главное, чтобы дружков-бандитов не было у ее сыночка. А крыша – ради Бога.
«Ничего-то она не понимает, – снова подумала Настя. – И хорошо. Хоть живет спокойно».
– Вот он из крыши как раз и был. – Настя улыбнулась. Какие непосредственные все-таки эти взрослые… Родители… «Кто да что?» Не знают, что за такие вопросы в других местах могут запросто голову оторвать.
– А что это он так перед тобой… расшаркивался? – снова спросила женщина.
– Татьяна Ивановна, так я же вам говорю, – вдохновенно стала врать Настя. – Ничего страшного. И все эти бандиты, они не такие ужасные, как в газетах пишут. Есть, конечно, настоящие убийцы, но, во-первых, их мало, а во-вторых, ни один уважающий себя человек с ними дел иметь не будет. Вот они в газеты и попадают. А «обычные» бандиты – они ведь у нас деньги зарабатывают… Стерегут нас, от разных отморозков защищают, от хулиганов-подростков, которых, кстати, развелось немерено. Их надо бояться. И если бы Максим с ними связался, тогда были бы проблемы… А так – этот парень, Егор, напился вчера, сегодня на работу не вышел. Ну я ему выговор объявила, вот он и сник. А вы говорите – крыша, бандиты… На самом деле, все идет нормально, все работают, все тихо…
«Ты ври, ври, да не завирайся», – говорили ей глаза Юрия Валентиновича, но вместе с этим она видела в них и некое одобрение того, что Настя успокаивает, и, кажется, довольно успешно, его жену.
– Ну допустим, – сказал наконец Юрий Валентинович. – Так Максим и ты…
– Послушайте, что я вам скажу. Между мной и Максимом ничего нет. Уже давно. Он работает, деньги получает. Кстати, он мне говорил, что вам предлагал, а вы у него не берете. Это зря. Он их честно зарабатывает, уж я точно могу сказать, никакого криминала… Со своим программным обеспечением он и больше мог бы зарабатывать. Он же сам программы пишет такие, за которые в Штатах ему бы десятки тысяч платили. Если не сотни.
– Ну уж и сотни… – начала было Татьяна Ивановна, но Настя не дала ей договорить.
– Так вот, если вас интересует, сплю ли я с ним, то – нет, не сплю.
– А раньше? – не выдержала Татьяна Ивановна.
– А раньше – да. Спала. Вы же не думаете, что ваш сын – девственник в восемнадцать лет…
– Кхм, – кашлянул отец. – Не думаем.
– Ну вот. А я замуж выхожу. На этой неделе свадьба. Максим в курсе, естественно, мы уже давно с ним говорили на эту тему… Я встретила человека…
– Что-то много ты их встречаешь, милая, – сузив глаза, снова заговорила Татьяна Ивановна. – И часто слишком…
Настя помолчала. Это уже действительно слишком. Кто они такие, чтобы ей указывать? Но раз уж начали беседовать в вежливом ключе, так надо и закончить достойно.
– В общем, все, кажется, ясно. Сын ваш не в обиде, это жизнь, что тут поделаешь?.. Он работает, ему все нравится. Вы на этот счет не беспокойтесь. А если вы думаете, что я его совратила, то, поверьте мне, это совсем не так.
– Да… Ясно…
Юрий Валентинович выглядел каким-то потерянным, жена его тоже что-то словно погасла. Конечно, поняла Настя, вот она и оторвалась от них. До этой минуты они чувствовали какое-то свое мифическое влияние, как же, восемнадцатилетняя девчонка соблазнила единственного любимого сына, крутит им, затягивает в сомнительные делишки… А оказывается, не нужен ей их сыночек. И она сама по себе прекрасно живет. И жизнь эта – другая, и не пересекается с их существованием ни в одной точке. И что же они теперь могут ей сказать? И уместны ли они вообще здесь, в этой кухне, в этой квартире, где крутятся какие-то подозрительные личности, где нет до них никому нет никакого дела…
– Ну что же… – Татьяна Ивановна встала из-за стола. – Спасибо за чай. Пойдем, Юра?
Насте показалось, что женщина стала даже как-то ниже ростом.
– Одевайся, – ответил муж. – Я сейчас.
«Да что же это делается? – Настя смотрела на супружескую пару, неловко толкающуюся в дверях. Юра пропускал жену в прихожую, она делала шаг в одну с ним сторону, и они никак не могли разойтись. – Что же они такие жалкие? Взрослые люди, такие беспомощные, такие слабые…Что с ними со всеми случилось? Почему не бьются они за свою жизнь, не рвут зубами свое, то, ради чего они горбатились десятилетиями, все эти пенсии, зарплаты, почему они сидят у телевизоров и причитают годами?»
– Настя, – тихо сказал Юрий Валентинович, когда жена его наконец скрылась в прихожей и Настя с содроганием услышала визг застежки-«молнии» на ее высоких старомодных сапогах. Замок, понятное дело, заклинило, и Татьяна Ивановна, нервничая, дергала его вверх-вниз. «Молния» скрипела, и Настя подумала, хорошо, что она не видит сейчас скрючившуюся в три погибели женщину, воюющую с этим жутким совковым изделием. Она боялась, что расплачется от жалости и неожиданной злости на эту сволочную жизнь, в которой такие вот женщины, в общем, красивые и, возможно, умные, превращаются в злобных истеричных мегер. – Тут, Настя, понимаешь, какое дело… – Он снова сел за стол, вытащил очередную сигарету из пачки. – Я вот подумал, раз у тебя так все налажено… Крыша и все такое… Может, поможешь мне?