Последняя индульгенция. «Магнолия» в весеннюю метель. Ничего не случилось
Шрифт:
– Я сразу почувствовал, что ты в своем бесконечном либерализме поверишь этому прохиндею Уступсу, и, видишь, не ошибся. Я так и думал, что он пустит слезу, и ты сразу согласишься засвидетельствовать его невиновность.
– Ну, а дальше что?
– Бегал, как собака. Обошел почти все дома близ того места, где Уступс оставил машину на ночь. И разыскал все же.
– Что именно?
– Нашел старика, который видел, как Уступс уезжал поздно вечером.
– Уступе? Уезжал?
– Вот именно, уезжал. Не так уж он прост, как тебе показалось. Алиби приготовил себе заранее. Приехал к Паэглите, поставил машину – все честь честью. И через час потихоньку махнул в Пиекрастес. Совершил убийство, и к утру вернулся. Где был ночью? У Паэглите. Соседи могут подтвердить, слышали даже, как кровать скрипела. – Лицо Улдиса победно светилось, как у бегуна, почувствовавшего, что соперникам его не догнать.
Инта все это время стояла в дверях, нетерпеливо комкая угол передника. В лице ее недовольство смешивалось с интересом.
– А не мог ли взять машину кто–то, знающий, где Уступс оставляет ее? – спросил через несколько секунд Розниекс.
– Спорим на бутылку коньяка! – воскликнул Улдис. – Поедем и предъявим Уступса старику для опознания. Ручаюсь, он опознает, и твой Уступс кончит выкручиваться.
– Спорить не станем, а опознание проведем, – согласился Розниекс. – А заодно предъявим и Пуце. Но меня интересует еще один человек: друг Ромуальда, который вдвое старше его, Ольгерт Лубенс. Мне эта дружба кажется странной. Ромуальд говорил, что это умный и интеллигентный человек. Оба обедают в студенческой столовой. Там и познакомились.
– Что в этом такого?
– Разве я сказал, что это плохо? Наоборот, Лубенс предложил Ромуальду пожить у него некоторое время, чтобы не быть одному после смерти матери.
– Достойно.
– Ромуальд отказался.
– Не был ли этот Лубенс когда–то другом Зиедкалнс?
– Ромуальд утверждает, что с матерью он не был знаком.
– Таких вещей сын может и не знать.
– Где живет Лубенс?
– Улица Залю, три а.
Розниекс подошел к полке, взял план Риги, расстелил на столе.
– Улица Залю, – повторил он. – От дома Зиедкалнс это далековато. Стоп–стоп, иди сюда! Это совсем рядом с домом дамы нашего Уступса – следующий переулок. По словам Уступса, здесь–то он и ставил машину. Что это – случайное совпадение?
– Еще целый мешок всяких версий на наши бедные головы! – сокрушенно вздохнул Стабиньш.
Розниекс беспокойно прошелся по комнате, посмотрел на часы.
– Слушай, – сказал он наконец. – Наша машина в порядке. Через час будем в Риге.
Инта, не сказав ни слова, повернулась и вышла в другую комнату.
XXII
Для производства следственных мероприятий микроавтобус – самая подходящая машина: в нем могут разместиться десять, даже двенадцать человек. Розниекс незаметно, но внимательно следил за Уступсом и Пуце, сидевшими друг против друга. Или оба они прекрасно освоили искусство притворяться, или на самом деле не знают друг друга: ни одно движение, ни одна черточка лица не выдает их. Сперва они с явным интересом оглядели один другого, но вскоре интерес пропал. Уступс заметно нервничал – бессознательно покусывая уголок воротника. Пуце, отвернувшись, смотрел в окно, делая вид, что происходящее его не интересует.
Машина резко затормозила. Стабиньш рывком распахнул дверцу и выскочил первым. Остальные выбрались один за другим и полукругом встали на тротуаре.
Розниекс попросил Уступса пройти вперед. Понятые следовали за ними.
– Покажите, где вы в тот раз поставили машину.
– Здесь. Я всегда ставил ее здесь, – показал Уступе, – под вязом.
Оба понятых внимательно слушали.
– Вот там, на шестом этаже – окно Лиесмы Паэглите, – продолжал он. – Днем машину из окна видно. Ночью – нет, эта сторона улицы не освещена. – Уступс говорил торопливо, словно боясь, что его прервут.
– Во сколько вы подъехали?
– Без четверти десять.
– Почему вы так думаете? – вопросы Розниекса были кратки.
– Когда ехал через мост, посмотрел на часы. Оттуда пять, самое большее семь минут езды.
– Во сколько уехали утром?
– Я уже говорил: около семи.
– Когда садились в машину, заметили какие–нибудь изменения?
– Я уже говорил: был включен задний ход. Я подумал, что в спешке сам перепутал.
– На спидометр не смотрели?
– Нет. Только потом, в гараже, подумал, что слишком много лишнего накрутил.
– Сообщили об этом кому–нибудь?
– Только этого не хватало! Я ведь в тот день сам мотался в Лиепаю, ну да, я говорил уже. Кое–как свел концы с концами.
На улице понемногу темнело, одно за другим зажигались окна.
Розниекс в упор посмотрел на Уступса.
– И в ту ночь вы больше никуда не ездили?
– Я же рассказал все, что знал, – обиженно взглянул Уступе.
Послышался звук мотора. За углом возник свет. ЗИЛ остановился за милицейским микроавтобусом и выключил фары. Водитель, сержант милиции, вылез и вопросительно взглянул на Стабиньша.
– Поставьте машину, как тогда! – велел Стабиньш Уступсу, возвратившемуся вместе с Розниексом к автобусу. Сам он вошел в подъезд и позвонил в дверь квартиры номер два. Розниекс следовал за ним.
– Входите! – пригласил старческий голос, и дверь отворилась.
– Добрый вечер, – поздоровался Стабиньш. – Не ждали гостей, товарищ Стрелниекс?
– Такие гости всегда приятны. Заходите, не стесняйтесь! – пригласил невысокий, но крепкий, еще полный сил человек.
Они вошли в большую комнату. «Метров двадцать пять», – на глазок прикинул Розниекс. Старомодная, черная массивная мебель свидетельствовала о том, что старик, вероятно, прожил здесь большую часть жизни. Высокий потолок, широкие окна, отличный обзор. Розниекс подошел к окну, отвел гардину. Уступс как раз подогнал машину к вязу. Отсюда кабина была хорошо видна.
– Садитесь, садитесь, – пригласил хозяин. – Чем могу быть полезен?
Улдис уселся на стул, скрестил руки на груди.
– Расскажите еще раз, товарищ Стрелниекс, что вы в ту ночь видели, что слышали…
– Всегда готов, как пионер! – с охотой отозвался старик и на мгновение смолк, сосредотачиваясь. – У меня в старости сон стал легкий – один глаз спит, другой глядит. И как назло, этот ходок всегда подгоняет свою машину прямо под мое окно. Я собирался уже сообщить автоинспекции. В тот вечер он приехал около десяти, но через час опять уехал. Я уж решил – будет тишина, хоть утром посплю. Но не тут–то было – в четыре сорок пять он снова тут как тут. Я зажег свет, подошел к окну, чтобы обругать его, как следует. Но опоздал. Дверца хлопнула, и водитель успел уже перейти улицу и ушел вон в ту сторону, – старик показал рукой.