Последняя индульгенция
Шрифт:
– Это очень важно, – сказал следователь. – Вы не заметили вблизи пострадавшей никаких предметов?
– Нет, – все три отрицательно покачали головой.
– Когда она сошла с поезда, у нее был зонтик и сумочка. Здесь вы их не заметили?
– Были, – подтвердила Селите, – но здесь я их не увидела. Может быть, просто не заметила, я испугалась…
Приближавшийся звук мотора заставил женщин, повинуясь подсознательному импульсу, отскочить в сторону. Следователь не двинулся с места.
Мотоцикл стремительно затормозил. Парень и девушка в одинаковых джинсовых
– Простите, что опоздали, – громко и весело заявила девушка. – Транспорт подвел!
– Сцепление барахлит, – хмуро объяснил парень, опустив очки с глаз на подбородок. – Еле добрались.
– Ну-ка, что там барахлит? – заинтересованный Карклс подошел к мотоциклу, но Розниекс жестом остановил его.
– Что вы можете показать по поводу наезда на женщину? – официально спросил он.
– Мы? – они переглянулись и почти в один голос ответили: – Мы ведь все уже рассказали. Лейтенант подробно записал. Мы подписались под каждой страницей, – парень усмехнулся в усы. – Чего же еще?
Женщины осуждающе посмотрели на молодых людей. Однако Розниекс не обратил внимания на их настроение.
– Расскажите еще раз, где вы находились, когда услыхали крик.
– Мы? – Девушка, кажется, относилась к происшедшему более серьезно. – Перешли через рельсы, зашли за пригорок, и… – она запнулась.
– И целовались, – процедил парень, – если это вас так интересует. Грузовика у нас не было, так что женщины мы не сбивали.
– Петер! – воскликнула девушка. – Как не стыдно?
– Надоело! Сколько можно повторять одно и то же?
– Сколько понадобится, столько и придется, – наставительно проговорил Карклс, но Розниекс снова жестом остановил его.
– И, услышав крик, вы не обратили на него внимания? – с улыбкой спросил он.
– Если бы! – проворчал парень. – Лучше бы занимались своим делом, не пришлось бы ввязываться в эту историю.
Девушка выступила вперед.
– Мы сразу бросились на помощь. Петер вовсе не такой, он просто на себя напускает. Когда мы прибежали, машина уже скрылась, женщина лежала на дороге, в крови. Но ее спасти уже нельзя было.
– Кто вам сказал, что ее нельзя спасти? – насторожился Розниекс.
– Ясно, кто сказал, – пришел на выручку парень. – Врач, кто же еще. Та, что ее осматривала.
– Ну да, – подтвердила девушка. – Врач. Пощупала пульс, подняла веки, поднесла зеркальце ко рту. И сказала: «Наступила смерть. Тут больше ничем нельзя помочь».
– Стоп! – поднял руку Розниекс. – Стоп! Не путайте. «Скорая помощь» приехала позже. А меня интересует, что вы увидели, как только прибежали на место происшествия. Вы, как я понял, были самые первые. Или до вас тут был кто-то?
Молодые люди снова переглянулись.
– Когда мы прибежали, – сказала после паузы девушка, – врач, опустившись на колени, осматривала сбитую женщину.
– Какой врач? – нетерпеливо проговорил Розниекс. – Когда вы пришли, – он повернулся к трем женщинам, – разве «скорая помощь» была уже здесь?
– Нет, –
– Вы заметили врача возле потерпевшей? Наступило молчание.
– Теперь припоминаю, – медленно проговорила светловолосая. – Когда мы подбежали, рядом с ребятами была еще женщина. После того я больше ее не видала.
– Странно, – сказал Розниекс. – Выходит, что она не была врачом «скорой».
– Так получается, – согласилась Селите.
– Почему раньше никто не сказал о ней?
– Никто так подробно не расспрашивал, – заявил парень. – Спрашивали о сбитой женщине, о машине…
– Значит, стоило вас вызвать снова, – примирительно сказал Розниекс. – А как она выглядела, врач?
Девушка отвела от глаз прядь волос.
– Довольно молодая, в светлом плаще. Сначала мне показалось, что это ее халат…
– Не заметили, куда она потом спрятала зеркальце, которым, как вы говорили, она пользовалась при осмотре?
– Наверное, в сумку.
– У нее была сумка?
– Выходит, да.
– Какая?
– Этого я не усекла. Не могу сказать.
– И куда эта врач потом делась?
Девушка пожала плечами.
– К сожалению, должен огорчить вас, молодые люди, – словно извиняясь, Розниекс развел руками. – Придется вам ехать с нами в прокуратуру, хоть мотоцикл и барахлит. – Его настроение заметно поднялось. – Ваши показания надо подробно запротоколировать. Они и на самом деле крайне важны.
XIX
В вестибюле перед столовой санатория «Пиекрастес», как всегда перед завтраком, толпились отдыхающие.
У гардероба люди постарше вставали в очередь, чтобы сдать пальто, шапки, зонты. Те, что помоложе, еще не поддавались осени, уже захватившей всю округу и твердой рукой насаждавшей свои порядки, – они пока обходились без пальто и шапок.
Те, что успели раздеться, обступили газетный киоск, торговавший не только газетами, журналами и книгами, но и зубной пастой, солнечными очками и всякой всячиной. А рядом, возле кассы аэрофлота, собрались грустные отъезжающие.
Взяв несколько газет, Сергей Вершинин отошел в сторону. Он с интересом смотрел на людей, ожидавших своей очереди взять билет на самолет, и пытался угадать, что испытывают они перед отъездом. Пожилая дама нервно переминалась с ноги на ногу. Она жила уже дорожными заботами и припоминала, должно быть, все когда-либо слышанные рассказы об авиационных катастрофах. Подальше двое отмеченных печатью грусти держались за руки, наверное, не желая расставаться. Пожилой человек спокойно читал книгу. Казалось, ему было все равно, где находиться: в санатории, дома или в дороге. Холостяк, наверное. Молодая темноволосая женщина со слегка выступавшими скулами смотрела мечтательно прищуренными глазами куда-то вдаль. Видимо, в мыслях была уже дома, в своей семье – где-нибудь далеко отсюда, в большом городе. Сибирячка, похоже. Взгляд Вершинина натолкнулся на кольцо на пальце ее левой руки. Натолкнулся, и уже не мог отойти в сторону. Вершинин неторопливо подошел к молодой женщине.