Последняя искра
Шрифт:
И правда. Четыре кошачьих лапы били мокрый песок, разрезали когтями воду, несли вперёд. А вода под ними яростно шипела, но сдавалась. Обращалась в пар и исчезала без следа.
— Велор, уходи! Велор!
В шаге от Дракулы, в секунде от спасения я оттолкнулась, и едва ли лапы вновь стали пальцами, как волна добралась до берега.
Встала во весь рост и замерла, как кобра перед броском. А затем, будто со смехом сотен чаек, обрушилась на нас, прибивая к земле и лишая зрения.
Я хотела, чтобы руки снова обратились в пламенеющие лапы. Хотела победить темноту, но страх брал верх. Я заблудилась. Потеряла Велора.
В непроглядной темноте вдруг вспыхнул голос Эдмонда, и я бросилась к нему со всех ног.
— Давай же! Давай! — твердил тёмный. — Открой глаза, черт побери!
Я пыталась открыть, но тело мне не подчинялось. Чужое. Оно было мне чужим.
— Мало времени! Начинай так, — грянул другой голос. Холодный, требовательный.
И стоило памяти определить его принадлежность, мне как никогда захотелось зажмуриться и спрятаться. Только глаза как назло сами собой распахнулись.
— Слава Соресу, — выдохнул Эд.
Такую тревогу и мягкость в его лице я видела впервые. Чуть приоткрытый от испуга рот и сверкающие тёмные глаза.
В губы ткнулось что-то прохладное, твердое.
Кожа… это… Ремень, что ли?
Я чувствовала как мотаю головой. Хотелось оттолкнуть тёмного, но руки затекли, и я едва ли их чувствовала.
«Связаны, — разлился в груди страх. — Связаны над головой магическими путами! Вот ведь… Тёмные гады!»
— Начинай! — рявкнул Арис Лайн, стоя за спиной склонившегося надо мной Эда, но тот лишь отмахнулся и в который раз ткнул мне в лицо сложенный в несколько раз кожаный пояс.
— Бери! Иначе от боли язык откусишь. Давай!
Разум протестовал, но не мои зубы послушно закусили ремень, и Эдмонд распрямился, спешно закатывая рукава. Растёр ладони и упёрся одной мне в грудь, а другую протолкнул под лопатки.
— Держись, брат! Еше немного, — только и прошептал он.
Брат? Я силилась открыть рот, чтобы возмутиться, но Арис вцепился в плечо Эдмонда мертвой хваткой. Вперился в меня взглядом со странной жалостью, смешанной с отвращением, зашевелил губами… и тело пронзила боль.
Я слышала шепот заклинаний. Слышала как скрепит под зубами дубленая кожа, как из глотки рвется нечеловеческий крик, а грудь жжёт насквозь.
Между ладоней Эдмонда, что стиснули грудную клетку с двух сторон, словно разворачивалась сквозная дыра. Расползалась и выжигала все внутри.
Тёмный скоро заговорил, вытягивая слова нараспев, Арис подхватил, запаздывая на такт. Но именно в этой странной песне, звучащей будто в будущем и прошлом одновременно, рождалась немыслимая по силе боль.
Боль не тела — Души.
Ее, невесомую, почти призрачную и оголодавшую, загоняли, как зверя. Били огненными хлыстами, жгли, подчиняли всеми силами и волокли во тьму. Туда, откуда нет выхода.
Черная бездна разверзлась перед глазами, а я стояла на самом краю.
Когда боль ослепила, а мне показалось, что я готова шагнуть, лишь бы от меня ничего не осталось, лишь бы дьявольская пытка прекратилась, мужчины смолкли на мгновение.
Позволили вернуться в реальность и разнадеяться, что все закончилось, и запели снова.
Звуки в разы окрепшей песни, наполненной без сомнения магией, подбили ноги и толкнули вперед.
Я знала, что могу взлететь над бездной. Знала, что мой ветер не даст мне упасть! Но он молчал.
И я рванулась сама, от страха себя не помня. Бросилась наутёк из тела, потому как оно было обречено. Оно стало тюрьмой.
Я закричала, пальцы разорвали тесную клетку костей и… все исчезло.
Солнце вновь слепило глаза. Кругом песок и покой. Все, как и прежде, никаких следов бури.
Только море застыло, как стеклом накрытое, а на моем запястье безвольно болтался обрывок серебряной нити.
— Нет… — простонала я, но сколько бы судорожно не обшаривала взглядом небеса, змея нигде не было.
Тьма поглотила его.
«Он остался там, Лиза. Забудь. Не сходи с пути», — стелился знакомый голос.
— К черту идите со своим путём! — заорала я. — Пропадом пропадите!
— Сиура!
Ладони обжигало неизвестными мне рунными знаками до костей. Такое уже было однажды, когда мы с друзьями в Академии, возомнив себя шестеркой хранителей, обратились к Источнику за помощью.
Тогда я тоже видела воду. Черную, укрывшую все вокруг и унесшую много жизней.
«Не сходи… Оставь его…»
— Не-ет! Нет!
— Сиура, очнитесь! — живой голос стал моим спасением. — Сиура, Елизавета!
Влажная холодная губка коснулась лба. Пахучий отвар потек по вискам, заливался в глаза. Я судорожно вдохнула и села, как по команде.
— Сиура, вам нельзя! — тонкие руки обхватили плечи, пытаясь уложить обратно на постель, но я вскрикнула, отталкивая рогатую незнакомку в белой косыночке.
Ладони все ещё жгло невидимым огнем, и я стиснула кулаки.
Похоже, вкупе с моим зверским выражением лица это выглядело устрашающе. Девица пискнула и ринулась назад, да так и опрокинула стоящий на табурете тазик с темной жижей, в которой плавали небольшие связки трав, похожие на крохотные тельца кукол Вуду.
— Что здесь творится?
С привычным лязгом гвардейского обмундирования в комнату твердым шагом вошёл мой страж, и лишь тогда я осознала, где нахожусь.
Во дворце пустынного короля. Не во тьме среди боли, а в своей спальне. Я в безопасности. Это был всего лишь сон.