Последняя истребительница
Шрифт:
Ева не изменяя себе выходит в центр помещения, которое освещено лишь парочкой фонарей и без всякого стеснения скидывает свое платье.
– Мальчики, идите ко мне. Разговоры о работе и убийствах меня так возбуждают..
Я и Адам не в силах противостоять. Словно завороженные прекрасным телом подходим к Еве и начинаем ласкать её руками, губами, языками. Она извивается и стонет так, что крышу сносит, а разум плавится, отказываясь мыслить здраво…
Наши тела сплетаются воедино не зная усталости. Наша личная Богиня умудряется ласкать два члена сразу, не обделив и себя вниманием. Затем я погружаюсь в
– Марк… – стонет Ева, когда Адам покидает её рот и пристраивается к другой незанятой дырочке. – Ты должен добыть нам одну вещицу, которую оберегают монахи в городишке под названием «Э…».
Адам злиться и начинает вторгаться в попку Евы ещё сильнее , но я знаю почему она просит об этом меня. Я ведь не вампир, мне проще слиться с толпой и ревность Адама сейчас не уместна, к тому же мне не нужно ждать захода солнца, чтобы передвигаться по улицам города.
– Милая, ты всё о делах и о делах… – хрипит вампир и содрогается , кончая на изогнутую спину нашего с ним общего проклятия.
– Марк… – требовательно стонет женщина и тоже сотрясается в оргазме.
– Что за вещица? – спрашиваю, понимая, что с каждым разом всё больше остаюсь неудовлетворённым. Точнее мой зверь внутри, моё второе я отказывается получать наслаждение от подобного секса, и меня это честно напрягает.
– Это камень. С помощью него мы раз и навсегда покончим с этим миром людей! – зловеще смеётся Ева, и Адам подхватывает её настрой, припадая к оголенной груди губами.
– Хорошо, говори поподробнее что от меня требуется.
Соглашаюсь, потому что выбора нет, да и хочется хоть немного побыть одному. Я устал. Честно устал от всей этой грязи, что мы творим. С каждым пройденным днем я перестаю слепо восхищаться Евой и начинаю видеть помимо её невероятной внешней красоты уродливую черноту внутри.
Отправляюсь за камнем и не уверен, что найдя его вернусь обратно…
Глава 7. Марк
– Эй, ты меня слышишь? – слегка хлопаю по щеке девчонку, которая по весьма необычной для ночного охотника причине свалилась в обморок пару минут назад.
Её личико совсем бледное, а на контрасте с чёрными волосами смотрится и вовсе белым. Маленький аккуратный носик слегка распух от недавней истерики, но все равно продолжает манить к себе, заставляя чмокнуть его.
Такая маленькая, хрупкая и невероятно красивая… Запах ещё очень юного тела сводит с ума, и мне бы свалить от малышки подальше, чтобы не натворить глупостей, но я не могу бросить её одну в таком состоянии. Она так измучена и физически, и морально, что хочется взять её на руки, послать всех на хрен и убежать, спрятать девочку от всего мира и от всего того, что ей предстоит пережить.
Если бы я знал, маленькая моя, что эти старики, у которых уже мозги плывут от возраста, власти и одновременно бессилия решаться использовать тебя в своих целях, то никогда не оставил бы одну, украл, спрятал, объяснил… Но тогда, два года назад я думал, что поступаю правильно, что юная девочка, которая смеётся и радуется жизни достойна лучшего, чем оборотень, руки которого по локоть в крови. Тогда я не знал, что она та избранная , которую долгое время разыскивают наши демоны-наёмники, но уже понимал, что она единственная в ком мой зверь признал свою самку.
Я увидел её случайно и просто не смог отвести глаз. Так и таскался за ней целый день, наблюдая издалека и пытаясь уловить нежный, но в то же время пропитанный силой запах. Потом сидел как послушный пёс под дверью её квартиры, сам не понимая от кого и зачем охраняю. Странное, неведомое ранее чувство терзало изнутри, пугая и озадачивая. А ещё мне было невероятно стыдно за то, что я хотел не опытную женщину, вроде Евы, а маленького наивного ребёнка, девочку, которая чиста не только внутри, ну и снаружи. Я боялся самого себя, боялся причинить ей вред, испугать, но ничего не мог с собой поделать. Видеть её хотя бы издалека было мне так же необходимо, как кислород, которым дышу, как пища, поддерживающая жизнь в моем теле.
Я забыл зачем притащился в тот городок и провел пару недель просто в роли тени моей малышки. Я смирился и готов был ждать сколько угодно, лишь бы быть рядом с ней, но…
– Ммм… – слышится тихое и пышные чёрные реснички вздрагивают , распахивая удивлённые синие глазки. – Что за…?
– Охотница, которая боится крови? – усмехаюсь решив, что девушке не к чему знать о моих чувствах, потому что мы всё равно не сможем никогда быть вместе. Ни через год, ни через пару лет, ни даже в следующей жизни.
– Отпусти меня! – её глаза распахиваются ещё шире, когда малышка осознает, что находится практически в моих объятиях, чем умиляет меня, ведь я прекрасно чувствую ещё видимо неосознанную реакцию её тела на меня.
Я конечно не удерживаю, и маленькая охотница отпрыгивает от меня на пару шагов, как от огня.
– Не надо ничего себе надумывать, ты шлёпнулась в обморок, и я просто не хотел, чтобы ты помимо рук разбила себе ещё и голову.
Вижу как начинает нервничать и часто дышать, оглядывая уже зажившие раны. Интересно, когда девушка не пыжится и не пытается выдавить из себя магию, она сама отлично работает и исцеляет. Почему никто не может доходчиво объяснить девушке, что делать?!
– Я… ты… почему ты здесь, а не… – Соня краснеет и отводит взгляд в сторону, не решаясь дальше озвучивать свой вопрос.
Ну вот, теперь она думает, что я один из подопытных кроликов, томящихся в неволе, хотя не так уж она далека от истины конечно…
– Свою стеклянную клетку я иногда могу покидать, чтобы поразмять мышцы и побыть грушей для битья у тренирующихся тут. И я не настолько глуп, чтобы нападать на кого-то в стенах совета.
– Да что ты. – усмехается девчонка, и её глазки загораются игривым огоньком, но там я так же вижу страх и ненависть в свою сторону, что конечно обидно, но правильно. Она должна понять, что ни одна тварь не стоит её жалости, тем более я. – Не думаю, что это правильно. Подобные… существа опасны и им не место среди людей! Кто знает… ты можешь озвереть, наброситься и убить! – на глазах Софии снова выступают слезы, и я понимаю, что ей больно от того, что её знакомые погибли, и она считает меня одним из тех, кто виноват, потому что я не человек.