Последняя из рода Леер - 4
Шрифт:
— Что-то я не поняла, разве Тринон не стерт с лица земли?
— Анвары постарались, чтобы так и было. Но… некоторые из нас, горстка, выжили. Мы построили новый дом. Я буду рад показать тебе его. Твое наследие.
— Я не знаю, будет ли у меня время и возможность.
— Боишься? — догадался он.
Ну, еще бы. Нет, я знала, что где-то остались побратимы, но не думала, что смогли создать сообщество и как-то жить, существовать, прятаться.
— Рано или поздно тебе придется вернуться к истокам. Пусть не сейчас, но когда ты завершишь слияние.
— Может быть, — согласилась
— Лучше, чем ожидалось, — ответил Яр, — Иногда хуже. Но она счастлива. Мне достаточно.
— Врешь?
— Вру. Но и поделать ничего не могу. Люди непостоянны. Они могут в течение жизни уходить и возвращаться, любить и терять любовь, забывать, изменять, предавать.
— Ты так это воспринимаешь, как предательство?
— Она женщина. Я не могу ее винить за то, что любит другого.
— Мне очень жаль.
— Да. Мне тоже.
Мы помолчали, каждый думая о своем. Я видела в его глазах, нервных движениях, то и дело сжимающихся кулаков, что он хочет пойти туда, увидеть ее хоть одним глазком. Видела и молчала. Ему хватит и своего понимания. Да и жалость, какой бы благородной она не была, не примет.
— Эта девушка…
— Илана?
— Она… есть что-то странное в ней.
Я насторожилась.
— Что?
— Не знаю. Я даже не могу выразить этого чувства. Будь осторожна с ней. Будь очень осторожна.
Меня проняло. Не сколько его слова, сколько та убежденность в голосе, с которой говорил.
— Говорят, она наследница Легории.
— Хотите убедиться, коснувшись камня?
— Да. Я провожу ее в Легорию.
— Глупо.
— Возможно. Но это мой выбор.
— И как этот анвар тебе позволяет? А главное, твой побратим.
— Попробовали бы они мне запретить, — хмыкнула я.
— Тогда легче через пустыню. Там границы менее охраняются. Хочешь провожу?
— Нет. Мятежники обещали помочь с этим.
— Значит, этот… — он поморщился, — Освободил Марани?
— Он тоже умеет идти на уступки, — туманно ответила я. Он понял. Взял с меня обещание, что я позову его, если понадобится помощь. Не знаю, как? Сказал, что услышит. Я не очень поверила в это, но кивнула. А потом он исчез. Растворился в темноте ночи. Одинокий воин, побратим. Я еще долго стояла у окна, пытаясь увидеть хоть одну звезду, но их все заслонили тучи. Но и они были обманом, пустые, без капли воды. Просто пугающие облака. Ведь над Морией почти никогда не проливает дождь. И я, наконец, вспомнила, что значит «преяр». И над этой загадкой мне еще предстояло подумать.
Утром я объявила Миле, что мы уходим. Она порывалась со мной, но ее снова начала подводить магия. За завтраком ее ложка сама собой заледенела, и вода на столе. Мы посмеялись, а Лестар насторожился. Дальше больше. Во время обеда все жители Моравии смогли впервые в жизни наблюдать настоящий снег. А Мила лишь простонала, глядя на все это безобразие, и вконец разозлила короля. Он даже накричал на нее, причем прилюдно, если считать посторонними нас с Жанной и Илану, за отказ обратиться к врачу. Да уж. Мы то в курсе, с чего это у нашей принцессы магия шалит вместе с гормонами. А вот Лестар едва сдерживался, чтобы не схватить за шкирку и не отволочь к лекарю.
Я не очень хотела оставлять Милу одну, тем более сейчас, но она заверила, что справится. Мне показалось даже, что она выпроваживает меня. Или что-то задумала, или у меня паранойя разыгралась.
Вечером мы покинули столицу. Артур и его люди сопровождали. Магия Иланы больше не проявлялась, но она все еще боялась всего на свете, вздрагивая каждый раз, заслышав ночные звуки природы, местных хищников, морийских ветров, далеких раскатов пустого грома, воющих где-то в глубине и пробирающих до самых костей. Вот тебе и наследница. Трясется от каждого шороха. Может, в своем одиноком путешествии она потеряла чуточку больше, чем уверенность в себе?
На границе мы встретили первых безликих. И первый бой мятежников. Эйнар присоединился. Действовал четко и методично, как умели анвары. Я бы тоже не прочь дать потанцевать своему атами, но Илана так вцепилась в руку, что оставила кровавые полосы на коже. Больно. Но терпимо.
Чем дальше мы продвигались, тем больше встречали патрулей. Тем больше стычек. Тем больше шума и подозрений. А это не хорошо.
Эйнар предложил разделиться. Увести след на восток и затеряться за границей, а мы втроем пойдем дальше. Вглубь. Мятежники согласились.
На третью ночь, когда Илана заснула, Эйнар решил заговорить:
— Ты уверена в ней?
— Ты не первый, кто задает мне этот вопрос. Но я и сама не знаю. Иногда кажется, что она совсем ребенок. Глупый и несмышленый. И так похожий на меня. Той, кем была когда-то.
— Может, внешне, — не согласился он, — Но она слабая. Словно желе. Совсем нет стержня.
— Не знаю, что тебе ответить на это. Она искренне верит, что является наследницей, а я не стану переубеждать. Ей пришлось многое пережить. Смерть родителей, предательство, это скитание по стране, плен у ведьм.
— И ты винишь себя?
— Я отпустила.
— Она не ребенок. И если хочет быть королевой, тогда должна научиться защищаться, и не только. А здесь и сейчас она ничто. Мятежникам нужен тот, кто поведет их за собой, а не эта бледная, никчемная моль.
— Значит, она станет такой.
— Твоя опека только вредит.
— И что ты предлагаешь? Бросить ее здесь?
— Ты слишком привязалась к ней. Слишком беспокоишься. Материнский инстинкт проснулся?
— Заткнись, — беззлобно отмахнулась я.
Он прав. Во всем.
— Когда мы доберемся до повстанцев, ты оставишь ее. От физической расправы они защитят, но она должна будет сама понять и себя, и свои возможности.
— Это как бросить слепого котенка в озеро и гадать, выплывет или нет. Жестоко.
— Нет. Рационально.
Он говорил, а я сама понимала справедливость его слов. Сама о том же думала и не раз. Решено. Я сделаю так, как хочет Эйнар. Займусь своими личными делами. Поговорю с Максом, чтобы убрал Азраэля подальше. Я чувствовала где-то внутри на уровне интуиции, что наш спор еще не закончен. Он готовит что-то. Подлянку. Надеюсь только, она не станет фатальной для нас всех.