Последняя книга Сивиллы?
Шрифт:
Мозг не орган мышления, а орган выживания.
О времени мы почти ничего не знаем, хотя с неумолимым его течением сталкиваемся постоянно. Говоря о прогнозах, предвидении, предсказании или предчувствии, мы самими терминами указываем на упреждающий характер информации о будущем. А для этого обработка исходной информации должна вестись в ускоренном против естественного течения событий темпе, с тем чтобы предвидение опережало реальные события.
Очевидно,
В технических устройствах, реализованных человечеством, временной масштаб варьирует в широких пределах. Течение времени смоделированных процессов удается ускорять в десятки, сотни и тысячи раз, получая возможность в экспериментальных условиях на моделях, а следовательно, с минимальными затратами выяснять подробности старения или разрушения крупных сооружений (дамб, плотин), конечные результаты изменения стока рек, высыхания крупных водоемов и т. п.
Однако обеспечение прогностических функций организма в рамках рассматриваемого комплекса упреждающей защиты, также требующее проведения прогностической операции в ускоренном масштабе времени, очевидно, должно производиться естественным путем. Поэтому представляет интерес выявление органа, способного к подобного рода деятельности. Некоторые факты, связанные с функционированием головного мозга, дают повод для предположений о возможности его участия в этом процессе.
Мы будем говорить о работе мозга в состоянии: сна, точнее в сновидном, характеризующемся сопутствующими ему сновидениями; бодрствования — в ситуациях, угрожающих жизни особи, а также искусственно вызываемых при приеме наркотических средств. Мы не делим работу мозга на проявления нормального его функционирования и патологию, поскольку отсутствие четкой границы не позволяет сделать это с достаточной гарантией объективности.
Некогда бытовавшее представление о сне как режиме отдыха мозга ныне опровергнуто рядом исследований. Установлено, что в этом состоянии эпизодически поднимается давление крови, дыхание и пульс становятся часты и аритмичны, растет гормональная активность. В эти моменты наряду с увеличением кровоснабжения мозга повышаются его температура и электроактивность, число активных точек, нередко превышая соответствующие параметры при бодрствовании.
Подобное состояние мозга именуют рэм-фазой, или фазой быстрого сна, характеризующейся сновидениями. Причем интересно, что именно в этом состоянии повышенной активности мозг почти полностью отключается от внешнего мира, словно замыкается в себе, и за закрытыми дверями ведет обработку информации, ее сортировку.
Важность этой акции, как можно представить по ряду наблюдений, чрезвычайно высока. Так, были проделаны эксперименты, в которых людей искусственно лишали возможности видеть сны. Состояние мозга подопытных контролировалось с помощью электроэнцефалографа, позволявшего будить людей при наступлении фазы быстрого сна, характеризующейся своеобразием электроактивности мозга. При вступлении мозга подопытного в рэм-фазу
И если так продолжалось неоднократно, то организмы подопытных приходили на грань срыва, стресса, наблюдались существенные отклонения от нормы. Организмы протестовали! Не потому ли, что это отражалось на их безопасности, ибо мозг использовал «свободное машинное время» для решения прогностических задач и выработки защитной стратегии?! Ведь именно сновидения характеризуются резким изменением временного масштаба! Время кратковременного (мгновенного) сна (нередко секунды, даже доли секунды!) человек ощущает как длительно протекающее, переживая в краткие мгновения сна гигантские интервалы времени.
Так, русский исследователь Н. Я. Грот в книге «Сновидения как предмет научного анализа» (Киев, 1878. — С. 30) пишет:
«Про Магомета с удивлением сообщают, что он заснул, видя первые колебания падающего сосуда, во сне прошел с подробным осмотром все семь отделений рая и, проснувшись по возвращении на землю, успел еще помешать падению вазы. Жизнь во сне… имеет гораздо более скорое течение, чем наяву…»
Д-р Симон в книге «Мир грез» (СПб., 1890. — С. 11) описывает сон некоего Мори, который за несколько мгновений, протекших между падением на его шею фрагмента спинки кровати и последовавшим вслед за этим пробуждением, увидел во сне события из эпохи террора, присутствовал при сценах убийств, предстал пред революционным трибуналом, был судим, приговорен к смерти и казнен на эшафоте при громадном стечении народа — все это за несколько секунд!
Ярким примером трансформации времени во сне является сон маркиза де Лавалета, приснившийся ему, когда во время французской революции он находился в тюрьме (Дж. Уитроу. Естественная философия времени. — М., 1964. — С. 96). Его сон продолжался несколько мгновений, когда пробило полночь и сменялся караул у его двери.
«Я был на улице Септ-Опоре. Было темно, и улицы были пустынны, но вскоре стал слышен неразборчивый приглушенный шум. Вдруг отряд всадников появился в конце улицы… ужасные существа, несущие факелы… Пять часов мчались они предо мной полным галопом. После них проследовало огромное число пушечных лафетов, нагруженных мертвыми телами…»
Однако не только в состоянии сна мозг прибегает к обработке информации в ускоренном темпе. Так, в 1895 году, выступая в цюрихском альпийском клубе, профессор Гейм доложил результаты проведенного им опроса ряда лиц, переживших падение в горах. В числе отмеченных им характерных ощущений заявлено об исключительной скорости мышления во время падения — от момента срыва до физической остановки тела. В эти короткие мгновения пред их мысленным взором проносилась вся жизнь.
Аналогичные ощущения утешивших, в состоянии асфиксии переживших повторно события своей жизни, приводит в книге «Болезни памяти» Теокюль Рибо (СПб., 1881). Там же описаны сходные ощущения человека, избежавшего смерти лишь потому, что он успел лечь между железнодорожными рельсами. За время следования над ним поезда он снова пережил свою жизнь.
В июне 1936 года при испытании двухмоторного торпедоносца АНТ-41 к полете под углом двадцать градусов к горизонту (разгон) летчик Чернаиекий довел машину до состояния, при котором у нее оторвались крылья.