Последняя любовь Аскольда
Шрифт:
– Подожди здесь. Я схожу принесу одежду.
Оставив Ярину в зарослях, он вылез к реке.
Ярина стояла в нерешительности: бежать или нет? Головой понимая, что надо бежать, она не двигалась, потому что сердце гнало прочь угрызения совести. Она успокаивала себя тем, что князю верность не нужна. Он все равно скоро выдаст ее замуж. Почему напоследок не потешиться? В купальскую ночь дозволено все! Боги сами велят соединять на Купалу мужское и женское начало.
Гордята вернулся. Он принес всю одежду, но в руках не уместились сапожки
Ярина как во сне наблюдала за ним. Гордята постелил на песок свою накидку из плотной ткани, присел, протянул руки, приглашая девушку к себе, и она покорно опустилась рядом. Сначала – на бедра, затем, повинуясь какому-то безотчетному порыву, легла на спину.
Гордята восторженно оглядел ее тело, мерцающее во тьме молочной белизной. Полные груди с набухшими сосками манили и притягивали.
У Ярины вдруг пересохли губы. Высунув кончик влажного языка, она облизнула их. Это движение привело мужчину в крайнее возбуждение, и с необузданностью первобытного человека он навалился на девушку, с животным хрипом прикоснулся к одной груди, затем – к другой и с остервенелостью начал мять их руками и целовать, слегка покусывая.
Его неистовый напор разительно отличался от ласковых прикосновений князя и все же не отпугивал Ярину, а возбуждал еще больше. Она извивалась и стонала под натиском рук, губ и всего жаркого обнаженного тела. Ее пальцы до крови царапали спину воеводы, требуя погасить воспламенивший ее лоно пожар, и, наконец, женщина сладострастно застонала, отдаваясь во власть безумной страсти.
Рассвет проклюнулся сквозь ветви прибрежных кустов. Ярина лежала, опираясь головой на мускулистую руку мужчины. Гордята смотрел на девушку, утомленную, притихшую, и чувствовал, что его естество восстало вновь, уже в который раз за ночь, и готово утолить жажду хозяина. Ярине тоже надо отдать должное. Она показала себя страстной женщиной, с ненасытностью самки удовлетворяя и себя, и его.
Гордята, не убирая руки из-под головы девушки, без предупреждения снова навалился на нее. Ярина безропотно приняла мужчину, но с рассветом страсть несколько поубавилась, и совокупление получилось каким-то поспешным, не волнующим.
Удовлетворившись, Гордята отстранился. Получив свободу, Ярина села, неторопливо принялась приводить растрепанные волосы в порядок.
Гордята смотрел, как под ее умелыми руками непослушные пряди переплетаются в гладкую ровную косу, и дивился женскому будничному равнодушию. Неужели ночь, полная жарких объятий, прошла для нее беследно, не всколыхнула ее сердце?
– Ярина, ты ведь знаешь обычай? – Мужчина решил идти напролом: для него эта ночь многое значила, и ждать еще, когда она повторится, и волноваться, повторится ли, он не хотел.
Ярина с любопытством обернулась к нему, пронзив синими бездонными глазами. Гордяте отчего-то стало не по себе, но все же он закончил свою мысль:
– После купальской ночи ты должна стать моей женой.
Ярина не поверила ушам своим. Она и надеяться не смела на такой исход ночного происшествия.
– Так то невинных девиц в жены берут, а я далеко уже не целомудренна, – осторожно произнесла она, стараясь не показать, как ее обрадовало соблазнительное предложение, и заодно проверяя, насколько серьезен мужчина, не смеется ли над ней.
– Я догадался об этом, – усмехнулся Гордята, протянул руку и ущипнул девушку за грудь: сосок поднялся и затвердел, – но ты мне нравишься как любовница, поэтому я и хочу жениться на тебе.
Щеки Ярины покрылись румянцем. Заметив ее застенчивость, мужчина рассмеялся, провел ладонью по ее животу и больно дернул за короткие волоски внизу.
– Да ты при свете дня еще и стыдлива. О такой жене я всю жизнь мечтал.
– А князь? – робко напомнила Ярина: наглые руки Гордяты возбуждали ее плоть, но нить разговора она старалась не терять – судьба решается.
– А что – князь? – сморщился Гордята. – Разве я от мужа тебя увожу? Князь женат и по христианскому обычаю жениться на тебе уже не может. Или ты все же надеялась княгиней стать?
– Да я не думала об этом. – Язвительный голос мужчины немного покоробил Ярину; она даже испугалась, что он не женится на ней, когда узнает главное, но скрывать что-то от будущего мужа казалось ей нечестным.
Она вздохнула и решилась:
– Только я от него ребенка жду.
Сказала и замерла, ожидая ответа. Воевода молчал долго, и Ярина уже потеряла надежду на его благосклонность, когда неожиданно он притянул ее к себе.
– Разве ребенок помеха нашей любви? Наоборот, хорошо, что ты его зачала. Всех своих женщин князь выдает замуж, едва они дитя понесут. Значит, и ты можешь считать себя свободной по отношению к нему. Выходи за меня замуж, Ярина, а я постараюсь не обижать твое дитя.
– Гордята, – слезы умиления непрошено выступили на глазах девушки, и она обхватила мужчину руками за шею, – я буду тебе верной женой, ты не пожалеешь.
– Тогда одевайся, и сейчас же пойдем в мой дом…
Он хотел сказать что-то еще, но из-за кустов раздался вопль:
– Ярина-а-а…
Девушка вскочила, мигом натянула рубаху и выбежала из зарослей. На берегу, лицом к реке, стоял Дар, держа в руках ее сапожки. Услышав позади шорох, он обернулся.
– Ярина! Ты жива! А я чего только не подумал, когда увидел твои вещи. – Дар махнул в сторону воды рукой и вздохнул: – Нельзя так пугать. Я искал тебя всю ночь. Где ты была?
Из кустов вылез Гордята, на ходу пристегивая меч. Дар окаменел.
Ярина, смущаясь, подошла к Гордяте, взяла его за руку, подвела к брату.
– Не серчай, Дар, я замуж выхожу за Гордяту, – сообщила она, после чего повернулась к воеводе: – Это Дар, мой единственный брат. У меня нет больше родственников.
– Я знаю тебя, Дар, – кивнул Гордята, – ты служишь на капище Перуна. Приходи сегодня на свадебный пир. Я уплачу тебе вено за сестру.
Дар оправился от изумления.
– Ярина, нам надо поговорить, – он строго посмотрел на сестру. – Отойдем в сторонку…
– Разговаривайте здесь, – благодушно произнес Гордята, – а я наверх поднимусь.