Последняя любовь Аскольда
Шрифт:
Наконец воевода сполз с нее, молча поправил штаны и вышел из светелки. Ярина встала, оправилась, пошатываясь добрела до покоев, прилегла на ложе.
С каким прекрасным настроением она вышла от княгини! Казалось, отныне ее жизнь будет светлой и радостной. И надо было князю все испортить! А Гордята! В кого он превратился из ласкового и доброго мужа? А ведь она почти внушила себе, что любит его.
Тихо вошла Милава, наклонилась над хозяйкой.
– Поднимись, боярыня, надо навершник снять, а то помнется. Он еще долго служить может.
Ярина послушно встала, позволила раздеть себя и безучастно
– Погоди, Милава, не уходи, – встрепенулась Ярина, когда девица пошла к двери. – Скажи мне, Гордята правда убил свою первую жену?
– Правда. – Милава удивилась вопросу хозяйки, но села на край ложа и продолжила: – Она из богатой купеческой семьи была. Воевода и вено за нее большое уплатил, да не сложилось у них что-то. Я-то ее не видела, в другом месте тогда жила, а люди говорят, что красавица она была писаная. Гордята, сама знаешь, часто в отъездах пропадает, а жена его никак свою похоть усмирить не могла, никакого удержу не знала. Гордята долго терпел: не пойман – не вор. Но однажды вернулся с охоты и застал ее в сторожке у ворот со сторожем. Парню тому сразу голову снес мечом, ну а жену плетью полоснул. Как знать, может, и жива осталась бы: отхлестал бы ее, отвел душу – да и дело с концом. Но она все отползти старалась, и плеть мимо попадала. Воевода разозлился, поднял жену, да и врезал ей кулаком. Она упала и головой стукнулась. Дух, говорят, сразу выпустила. Давно это было, лет десять назад. Эх, горька наша женская доля…
Последние слова изумили Ярину больше, чем сам рассказ. За один день она их слышит второй раз от двух разных, таких непохожих, далеких друг от друга по положению женщин: от княгини и ключницы.
– Она же сама виновата, – решила Ярина оправдать мужа, но, вспомнив случившееся с нею самой, стушевалась.
– Да я не про нее говорю, а… вообще. – Милава поднялась с ложа. – Может, тебе, боярыня, попить принести? Или откушать желаешь? Не ела ведь с утра…
В голосе Милавы появились теплота и участие. Но Яринин день был слишком наполнен горестными событиями, и сама она ушла целиком в переживания, чтобы должным образом оценить попытку ключницы сблизиться.
– Нет, ничего не надо. – Ярине хотелось остаться одной. – Ступай.
Милава вышла. Ярина прикрыла глаза, но уснуть не могла, дожидаясь мужа. Наступил рассвет, а Гордята так и не появился.
Не выспавшись, Ярина потерянно слонялась по усадьбе. Она пыталась не гадать, где Гордята провел эту ночь, но воображение рисовало картины одну противнее другой.
Проходя мимо сеней, Ярина услышала приглушенный шепот и хихиканье. Поколебавшись и набравшись духу, она распахнула дверь.
Дар и Милава испуганно отшатнулись друг от друга. Девица ойкнула и, метнувшись мимо хозяйки, скрылась.
– Как ты мог, Дар? – возмутилась женщина.
– Ты чего, Ярина? Мне семнадцать лет, жениться пора.
– Тебе на ноги встать надобно, а ты жениться вздумал. И не мечтай даже. Нашел, тоже мне, невесту! Она же старуха супротив тебя.
Ярина сама не понимала, зачем она налетела на брата, срывая на нем свое дурное настроение, вместо того чтобы ласково проводить гостя в светелку. Но тут же нашла себе оправдание: она стала боярыней, возвысившись в собственных глазах, значит, и Дару нужна невеста познатнее. К тому же он все же княжеский отпрыск, хотя об этом никто и не знает.
– Какая же она старуха? – обиделся Дар за Милаву. – Да она тебе ровесница, наверно. И с чего ты взяла, что я на ней жениться собираюсь?
– Ты-то не собираешься, да Милава девица боевая, и не заметишь, как окрутит.
– Что я, маленький, что ли? Одного не пойму: тебе какое дело? Ты же меня не слушала, когда за воеводу замуж выходила. А Милава красивая и хозяйка хорошая. Такая жена – украшение дома.
– Милава, конечно, украшение, – устало произнесла Ярина, сознавая, что бессильна переубедить брата, – но я по глазам ее вижу, жизнь ее – тайна. Не пара она тебе, Дар.
Дар не выдержал мрачного вида сестры, расхохотался, подхватил ее и закружил. Ярина насилу отбилась, надув губы, погрозила пальцем: не шали.
– Не бери ты в голову глупости всякие, – серьезно произнес Дар. – Милава так, забава одна. Не собираюсь я жениться вовсе. Ты же знаешь, быть достойным волхва – вот моя мечта!
Глава пятая
Лучи полуденного солнца, проникая в окно, переместились на Ярину, мешая работе. Она отложила веретено и поднялась с лавки. В последнее время, кроме как прядением и вышиванием, заняться ей было нечем. Муж запретил выходить со двора, чтобы соседи не видели ее округлившегося живота. Ярина хотела воспротивиться затворничеству, но получила злой ответ:
– Ты хочешь, чтобы все подивились: со дня свадьбы и двух месяцев не прошло, а у молодой жены уже живот выпирает из-за спины? Поневоле любому на ум придет: не княжий ли позор воевода на себя принял?
Ярина смирилась. Она старалась угодить мужу, но с того дня, как она побывала в княжеской усадьбе, Гордята в ее покоях не появлялся. Он ее вообще как бы не замечал. Встречая, смотрел равнодушно. Часто, не прощаясь, надолго уезжал, пропадая неизвестно где, никак не объясняя жене своего отсутствия.
Ярина скучала, в душу закрадывались подозрения и обида: чем же она-то провинилась? Равнодушие мужа наполняло сердце горечью. Изменить свое положение она не могла, бессилие выводило из себя, оставалось только плакать, чтобы облегчить душу.
Вот и сегодня Гордята приехал утром после трехдневной отлучки, но даже не заглянул в покои жены, чтобы хотя бы справиться о самочувствии, а она добросовестно ждала его, сидя у окна.
Обычно в полдень Ярина ложилась отдыхать, но сейчас сон не приходил, как она ни старалась забыться и не думать о муже.
Ярина стояла, глядя в окно на слепящий диск солнца, и убеждала себя равнодушнее относиться к выходкам мужа. Не преуспев в этом, вышла из покоев.
Усадьба будто вымерла. Послеполуденный сон сморил всех: и гридней, и челядь. Ярина остановилась на лестнице в раздумье, стоит ли искать мужа, поскольку не представляла, где он может находиться, или вернуться в покои, пока никто ее не заметил, и тут из верхней горницы до ее слуха долетел тихий плач.
Ярина поднялась по лестнице, прислушалась. Ни звука. Показалось? Она хотела войти в горницу, но услышала за дверью раздраженный голос Гордяты и невольно замерла.