Последняя надежда Пандоры
Шрифт:
— Нет! Просто спрашиваю из любопытства! — сказала я, пожав плечами.
— Помнишь, я тебе показывал пещеру со своими скульптурами, вот там я и ночую, один! — ответил Арман, выделив интонацией слово «один».
— А почему там? — удивилась я.
— Чтоб никто не увидел, что мы спим отдельно друг от друга! — признался Арман, улыбаясь шире.
— Ничего не понимаю! Зачем? — спросила я, внимательно посмотрев на милорда.
— Не хотел, чтобы мои воины считали меня неудачником, они преданы мне, и видят лидера перед собой, властного и непобедимого, который берет все, что пожелает. Они чувствуют мою силу, уважают и идут за мной. Когда все узнали, что Элена предпочла мне другого, все шептались, что я слабый правитель, и я создал себе образ одинокого воина, и все поверили, что она мне и не нужна была. Править не так-то просто, Мила, нужно уметь расположить к себе людей или же до смерти запугать, иначе не выстоять в битве за престол.
— И только в этом причина? — с недоверием спросила я.
— Да! А ты что подумала? — удивленно спросил он.
— Ничего, теперь понятно, — увильнула я от ответа.
Половина меня поверила, вторая же шептала, что он все это сделал, чтобы месть Бальтазару была слаще.
Мы спустились в большой зал, где собралось очень много людей. Все танцевали и веселились. И я ощутила дух праздника. «Может, это и неправильно, но я в ловушке, все равно мне не выбраться, и ничем я не могу помочь своим детям и родным, поэтому думаю нет разницы, просто сидеть горевать или потанцевать», — подумала я.
Арман прижался ко мне и закружил по залу. Я только сейчас заметила, что мы с ним сочетались в цветовой гамме. Его голубая рубашка и синие брюки подходили к моему платью. Я улыбнулась от сходства. «Совпадение, или он шпионит за мной?», — мелькнула мысль.
— Мила! Что бы не произошло, хочу, чтоб ты знала, что я по-настоящему тебя люблю! Мне никто другой в этом мире не нужен! — прошептал Арман мне на ухо.
— Что случилось? Ты говоришь так, словно ожидаешь чего-то плохого! — насторожилась я.
— Ничего не случилось, но никогда не знаешь, чего ожидать, поэтому говорю на всякий случай! — улыбнувшись, ответил Арман.
«Нет! Он явно что-то скрывает. Где он был весь день? Опять эти секреты!», — возмутился мой внутренний голос.
Весь вечер мы танцевали и пили эль, пробовали угощения, и я старалась ни о чем не думать. А когда танцы закончились Арман проводил меня в комнату. Но не исчез, как прежде. Он был задумчив, и меня это настораживало, потому что привыкла к его открытой душе, к тому, что он всегда говорил правду. Он посмотрел на меня со страстью и желанием, и я ощутила, что это не к добру, что он не уходит. Арман приблизился ко мне, и поймав за руку, подтянул к себе. Он заключил меня в объятия и страстно поцеловал. Мое сердце затрепетало то ли от испуга, то ли от желания, тяжело было понять. Попыталась оттолкнуть его, но он прижался сильнее. Почувствовала, что он расшнуровывает мое платье. И сердце мое пропустило удар уже от страха.
«Только не это! Господи, помоги! Верни Арману прежнюю сдержанность!», — с отчаянием шептал мой внутренний голос.
Я как беззащитный зверек, пыталась вырваться из лап хищника. Арман сорвал с меня платье, и оно, шурша, упало на пол. Стояла перед ним в одном черном кружевном белье и чулках, я всегда носила кружево. Заметила, как глаза Армана округлились. В них запылали серебряные огоньки, от чего я поняла, что передо мной больше не друг, а мужчина с животным инстинктом. Ощутила, как адреналин наполнил мои вены, как сердце разгоняется в груди, как глаза ищут укрытия.
— О, Всевышний! Я никогда не видел такого наряда на женщинах. Ты своим видом лишаешь меня рассудка! — простонал Арман.
Я воспользовалась этим моментом и отбежала от него в другой конец комнаты.
— И больше не увидишь, Арман! — со злостью сказала я, создав себе новое платье.
Арман изменился в лице, он смотрел на меня голодными глазами, в них была решимость, заполучить то, что он так давно хотел. Он бросился за мной, но я забежала за кровать.
— Арман! Дыши глубже! Возьми себя в руки! Ты же не такой, ты не будешь применять насилие! — сказала я, надеясь достучаться до его разума.
Он стоял напротив меня и тяжело дышал, но в глазах его не было смятения, он был настроен решительно.
— Я и так слишком долго ждал! — прорычал он, и снова погнался за мной, я, вскрикнув, забежала за большой стеклянный стол, правитель снова стоял напротив меня и сверкал глазами.
— Если прикоснешься ко мне, я тебя возненавижу! — грозно сказала я, надеясь, что это его остановит.
На его лице появилась ухмылка.
— А я рискну, у тебя доброе сердце, со временем ты простишь меня! — уверено сказал Арман.
Он телепортировался и оказался рядом со мной. Я понимала, что убежать от него с браслетом на руке это просто невозможно. Он одним рывком разорвал на мне платье, а потом подхватил на руки и перенес на кровать. Слезы покатились из моих глаз, когда я увидела, что он тоже раздевается. «Ненавижу тебя! Ненавижу себя!», — рыдал мой внутренний голос.
Арман начал покрывать мое тело поцелуями, и я зажмурилась, мне хотелось исчезнуть, а другая половина не хотела сопротивляться. Я пыталась сбросить его с себя, но он только сильнее прижал меня к кровати!
— Не сопротивляйся! Я все равно получу то, что хочу! — сказал он с нежностью в голосе.
— Арман, пожалуйста, остановись! — умоляла я его, пытаясь оттолкнуть. Но он был гораздо сильнее физически. Он меня словно не слышал, закрывая мне рот своими губами.
— Отойди от моей жены! — услышала я грозный, но такой родной голос Бальтазара.
Увидела своего мужа, стоящего рядом. Он с каменным лицом смотрел на нас, вид у него был такой, словно он пешком прошел все королевство.
— Бальтазар! — прошептала я, чувствуя, что не зря надеялась на чудо.
Но он даже не посмотрел в мою сторону.
Арман соскочил с кровати, и с усмешкой на лице посмотрел на моего мужа.
— Брат мой! Что-то ты долго добирался, заблудился по дороге? — поинтересовался Арман.
Я, воспользовавшись, свободой, создала себе платье, и села, стараясь не встречаться с ними взглядом. Так ужасно я себя еще никогда не чувствовала. «Рабыня, чувства которой топчет то один, то другой», — мелькнула мысль.
— Я пришел за своей женой! — без эмоций сказал Бальтазар.