Последняя ночь майора Виноградова
Шрифт:
На том конце линии немного помолчали:
— На прямую вышли?
— Похоже.
— Ладно, пусть сам решает. Позови!
— Пожалуйста!
— Шеф, все в порядке. Я проедусь с ними еще немного?
— Давай. Голова есть на плечах. Будь осторожен! Звони.
— Попробую, вы в конторе остаетесь?
— Куда я денусь? Рабочий день…
— Возьмите. — Владимир Александрович вернул трубку. Впереди уже виднелись обрубленные силуэты аэропортовских башен.
— Интересно, Виноградов, что ваш клиент скажет? Который с рогами? Вы
— Найдется кому! Подменят. Хотя…
— Да я тоже думаю. Хахалю ее сегодня не до коечных вариантов. Другие заботы имеются. Все-таки считаешь, что он не при делах? И баба?
— Не знаю. Возможно…
— Уж больно они там кстати. Для нас.
— Не знаю. Сами же сказали — как это? Интерференция?
— А это что такое? — покосился на начальника молодой опер.
— Наложение волн. От разных источников. Смотри-ка, запомнил! — Все-таки Константин Эдуардович был обыкновенным стареющим толстяком, разговорчивым и немного тщеславным.
— У вас внучка в седьмом классе?
— Внук. В шестом. Вот сукин сын!
Это явно относилось к водителю автобуса, решившему развернуться прямо на полосе встречного движения. Чудом избежав столкновения, «форд» подкатился к шлагбауму, перекрывшему пандус.
— Куда теперь?
— Вон, машут!
Платная, огороженная условным заборчиком из металлической сетки автомобильная стоянка занимала почти целый гектар. Откровенно говоря, Виноградов представлял себе эту единицу площади чисто теоретически, не зная, как она выглядит в реальности, но почему-то он сразу решил, что именно гектар, ни больше ни меньше. Во всяком случае, стоянка была большая.
— Здравствуйте. Сюда!
— Вы из линейного?
— Да. Константин Эдуардович?
— Он самый. Это мои люди.
— Привет. О, Виноградов! Сколько лет…
— Здорово, Гребнев!
Они давно не виделись — Владимир Александрович и рыжий, со шрамом на щеке, младший инспектор уголовного розыска. Еще со времен той истории, связанной с контрабандой ядерных зарядов для гаубиц. Гребнев теперь, по слухам, почти не пил и всеми способами добивался звездочки на погоны [2] .
2
События описаны в повести «Десять дней в неделю».
— Саныч, а у нас говорили, что ты… того!
— Ну, в общих чертах…
Ханыжного вида сторож в мокрой почему-то фуражке и резиновых ботах на босу ногу торопливо потянул на себя створку ворот:
— Здравия желаю!
— Здорово, дед. Смотри у меня!
На самом деле «земля» эта к транспортной милиции отношения не имела, совершенные здесь преступления регистрировались территориалами. Но сотрудников аэропортовского отдела принято было уважать — когда еще наряд из города приедет, а эти здесь, под боком. Так могут жизнь подпортить, что не обрадуешься!
— Пойдемте. Вот!
«Девятка» стояла достаточно далеко — ряду в третьем, предпоследняя от противоположного края. Пришлось пошевелить затекшими от длительного сидения ногами.
— Да, она самая. Вы нашли?
— Народ помог. Комсомольский актив. — Гребнев показал большим пальцем через плечо, в сторону будки у входа.
— Отлично.
Номер совпадал, все остальное тоже.
— Константин Эдуардович, гляньте-ка…
Сзади, левее и чуть ниже дворника, темнел среди пыльных разводов смазанный, но достаточно различимый овал.
— Торопились!
— Это точно. — Гребнев легонько колупнул пальцем ярко-желтый лоскутик пленки, оставшийся на капоте. — И вон еще!
— Не трогай. Оставь до экспертов.
— А знаки номерные не свинчивали! — поднял голову присевший на корточки оперативник. — Саморезы ржавые.
— А, ерунда! Могли сверху прямо надеть, на уголках. Зацепляешь — и кончики плоскогубцами… Как в «наружке».
— Чего гадать-то? Специалисты разберутся.
— Открыть сможем? — Полковник пытался разглядеть внутренности салона — очень мешали сильно тонированные стекла.
— Пусто вроде. Я смотрел.
— Залезали?
— Нет, снаружи. Фонариком.
— Надо все-таки открыть.
— Да нет проблем! Никакого слесаря не надо.
— Пожалуй! — Виноградов понимающе подмигнул своему бывшему подчиненному, а впоследствии коллеге по транспортной милиции. Он тоже заметил неплотно прижатую кнопку фиксатора одной из задних дверей, но чужие лавры воровать не собирался.
— Попробуйте, — пожал плечами полковник. — Только аккуратненько.
— Айн, цвай, драй! — Гребнев потянул на себя ручку и сделал приглашающий жест.
— Торопились, видно, — прокомментировал Владимир Александрович. — Спешили.
— А зря! Этот-то точно мог не торопиться.
Полковник отодвинулся, предоставляя другим возможность заглянуть в салон.
— Да-а…
На дне, в узком пространстве между передним и задним рядами сидений, скорчилось плотно умятое тело. Виноградов, повторяя жест предшественника, отогнул край наброшенного брезента:
— А жена и не знает…
Водителя задушили — это было ясно и без патологоанатома. Такие языки и глаза можно увидеть в любом учебнике по криминалистике.
— Сволочи! — Проспиртованный организм Гребнева реагировал соответственно.
Четвертым к двери подошел оперативник с «форда», посмотрел через плечо коллеги и отошел в сторонку.
— Звони! Телефон в машине, — скомандовал ему Константин Эдуардович. — Интересно. Тут на стоянке все регистрируются? Квитанции оформляют?
— Товарищ полковник, вы же понимаете… — Гребнев глянул на бывшего коллегу, ища сочувствия.
— Да брось! Я же не из налоговой инспекции. Меня их крутежка не интересует, успокой деда. — Константин Эдуардович порылся в карманах, ища сигареты, — Курево есть?