Последняя ночь моей убогой жизни
Шрифт:
– ЕШЬ! – приказал голос Дамбл Дора, и я трясущимися руками подобрал ложку и осторожно отодрал небольшой кусочек мозгов. Положив эту тошнотворную мерзость в рот и медленно проживав её, стараясь не прикасаться к ней языком, я вдруг понял, что это были вовсе не мозги, а всего лишь обычный мармелад со вкусом клубники.
Недолгую безмятежность прервал фюрер, смешные усики которого теперь были измазаны едой. Закончив есть, он взревел и смахнул тарелку со стола. Горько заплакав, Гитлер выхватил из-за пазухи старомодный немецкий пистолет, приложил его к голове и нажал на курок. Вместо пули из дула, прямо через череп и мозг самого Адольфа Гитлера вылетел я.
В голове лидера Третьего рейха был мир креветок. Тут всё было из креветок – деревья,
Не успел я прилично охренеть, как кто-то положил свою руку мне на пенис. Моргнув, я понял, что теперь находился в тёмной комнате и единственным, на что падал свет, была знаменитая светловолосая киноактриса в костюме Капитана Марвел. Она не спеша подошла к колонкам на столе, пока свет прожектора послушно следовал за ней, после чего нажала на кнопку и начала показывать мне стриптиз под песню «Cherry pie».
Пока Капитан неторопливо раздевалась, абсолютно не соблазняя меня своими формами, в комнату вошла незнакомая чёрная женщина и быстрым движением забрала брошенный на пол супергеройский костюм, чем актриса была явно недовольна. Она прекратила танец, напала, повалив женщину на спину, после чего попыталась её задушить. Я схватил сбрендившую за плечи и попытался оттянуть, но блондинка толкнула меня с такой силой, что я вновь оказался в разноцветной воронке.
На этот раз я выпал из белой деревянной двери с розовыми цветочками, будто склеенной из множества раздробленных мелких кусочков. Она парила в метре над землёй и показалась мне очень знакомой, но я так и не сумел вспомнить, где видел её раньше, потому что падал невесть куда, крутясь словно колесо. Наконец перестав, я встал на ноги и понял, что скатился с зелёного холма. Вокруг не было абсолютно ничего и, попятившись назад, я начал разглядывать приятное на вид голубое небо с различными облаками. Эта картина сильна напоминала фотографию, которая обычно стоит на рабочем столе «Microsoft Windows», однако тут присутствовал элемент, которого не было в оригинале. Этим неестественным для столь знакомого изображения компонентом было парящее в небе лицо Дамбл Дора, напоминающее ребёнка-солнышко из «Телепузиков».
– Есть многое, чего ты не знаешь, юный Малик, – сказало лицо. – Ты не знаешь кто ты, не понимаешь, почему тебя преследует неудача и не можешь осознать в чём смысл жизни, полной боли и страданий. Ты пытаешься бороться, но силы твои на исходе. Ничего, дитя моё, я дарую тебе покой. Я дам тебе то, чего твоё израненное сердце так страстно желает, ибо я знаю, какого тебе пришлось. О да, Малик, я вижу каждую твою попытку сделать в этой жизни хоть что-то значительное и я также вижу скорый провал каждого такого стремления. Раз за разом ты пробовал, старался, но тщетно. С каждым рывком у тебя оставалось всё меньше энтузиазма, который в конечном итоге пропал полностью, что приводит нас к твоим недавним, последним стараниям. Вместе с провалом и их, в тебе более не остаётся и веры в лучшую жизнь. Ты в тупике. Идти вперёд больно. Оставаться на месте тоже. Тебя распирают два противоположных чувства, две стихии, и ты не можешь выбрать одну из них, отчего тебя медленно, но верно разрывает на части. Когда ты пытаешься заснуть и забыться хотя бы на время, тебя преследуют призраки твоего болезненного прошлого. Так вот, знай, Малик – твоя мольба была услышана, и я помогу тебе.
– Поможешь? Да кто ты вообще такой? – спросил я, прикрыв ладонью глаза от ослепительно яркого лица Дамбл Дора.
– Я тот, кто даст тебе то, чего ты так отчаянно желаешь, – он сделал небольшую паузу. – Но, прежде ты должен сделать кое-что для меня.
– Если ты такой крутой, что же ты сам не можешь?
Не успел я выпалить последнее слово, как тут же почувствовал раскрывающуюся под ногами землю. Я падал в реку Нил вместе с детьми евреев. Не знаю, как это работало, но я просто знал, в каком именно сценарии находился. Мой анус сжался от страха и напряжения, я попытался отплыть к берегу, но течение было столь сильным, что река начала уносить меня прямиком туда, где плавали голодные крокодилы, невзирая на все мои попытки помешать ей. Я не понимал, откуда знал это, но я был совершенно точно уверен, что крокодилы там есть и что сейчас меня сожрут. Ещё я приметил, что весь окружающий мир был мультяшным. Это немного меня успокоило.
«В мультиках ведь не показывают насилия» – подумал я.
– А как же «Рик и Морти»? – с издевкой спросил голос Дамбл Дора, что снова ввело меня в панику.
Некоторые из мультяшных еврейских младенцев уже стали крокодильим ланчом, и я видел, как животные проглатывают их маленькие рученьки и ножки. Если бы я не был так занят стараниями отплыть в сторону, расходуя на это все свои силы, я бы обязательно нашёл время проблеваться, но, увы, человеческая природа не позволяет отвлекаться на подобные мелочи, когда вы находитесь на волоске от верной смерти.
У меня не получалось. Стоит сказать, что я очень старался и в последнее мгновение, прежде чем моя нога оказалась в челюсти огромного крокодила, я даже похвалил себя, мол, молодец, ты сделал всё, что было в твоих силах, старик, но на этом всё.
Именно в тот момент зубастое рыло крокодила превратилось в ванну, и теперь я лежал в ней полностью обнаженный, в горячей пенистой воде в номере люкс неизвестного мне отеля. Открылась дверь и в комнату с улыбкой на лице вошла моя учительница по географии, которую я не видел аж с восьмого класса. Я скрестил пальцы в надежде, что это эротический сценарий, на что в особенности указывало то, как сильно я в своё время был влюблён в задницу Лейлы ханум, в её сексуальные очки, тёмную тушь, а также её соблазнительную манеру растягивать слова.
Поначалу я даже поверил, что мои надежды оправдались, ибо, приближаясь, Лейла ханум стала медленно раскрывать пуговицы на своей белой облегающей блузке, заправленной в такую же тесную юбку, обнажая пышную грудь. Но, когда, она подошла совсем близко, я вдруг понял, что вместо груди у неё были кулаки, раскрывшиеся, как только она сняла с себя бюстгальтер.
Ладони призывали меня потрогать их. Одна из рук принадлежала женщине с красивым красным маникюром и длинными изящными пальцами, другая же была волосатой, грубой, мозолистой и с короткими, как сардельки пальцами. Последняя явно была мужской. Лейла ханум подошла ко мне, села на колени, и я взял её за руки. Не за обычные, известные всем руки, а за те, что были у неё вместо грудей. Мы простояли так шесть дней и двадцать три часа, которые закончились вмиг.
Пробка ванной открылась сама по себе и меня вместе с водой затянуло в трубу, которая вскоре выплюнула меня из дыры на потолке огромной комнаты. Приземлившись и стараясь прийти в себя, я начал разглядывать окружающее.
Комната была разделена на две части: одна была полностью чёрной, другая же абсолютно белой. Причём комната была не пустой, а с мебелью и всеми нужными домашними принадлежностями. У стены стоял диван, правая сторона которого была белой, а левая чёрной. Я свалился на него, как раз туда, где была линия. Дыра на потолке захлопнулась, вся вода из ванной мгновенно высохла, а расщелина моей задницы идеально совпадала с местом, где встречались два цвета. В общем, мои ягодицы находились по разные стороны добра и зла. Стоит также отметить, что я всё ещё был голым и, заметив это, сразу же скрестил ноги а-ля Мэл Гибсон в фильме «Чего хотят женщины».
На другой стороне комнаты меня ждал Дамбл Дор в белом костюме, как у Моргана Фримана из «Брюса Всемогущего», но моё внимание привлекло кое-что совсем уж бредовое.
В углу комнаты стоял горящий, но не сгорающий куст, и вглядевшись, я сумел рассмотреть в нём знакомые практически каждому семипалые листья конопли. Дамбл Дор, похоже, не был удивлён ни моим появлением, ни горящей травой. Он стоял поодаль и безмятежно разливал по стаканам золотую светящуюся жидкость, а закончив подошёл и передал мне один из стаканов.