Последняя ночь
Шрифт:
Снова включив телефон, Роб громко сказал:
– Мне не терпится встретиться с твоей сестрой. Пойдем, ты меня с ней познакомишь.
Они вышли из коттеджа и пошли по дорожке, вымощенной битой вулканической породой. Она извивалась между клумбами с местными тропическими цветами и вела к бассейну. Роб одной рукой обнял Дану и прижал к себе. На этот раз она не сопротивлялась.
Она подняла на него зеленые глаза, в которых затаилась тревога.
– Знаешь, я всегда интуитивно чувствовала, что что-то здесь не так, но до сих пор не могу понять, что именно.
Роб
– Мы должны быть очень осторожны. Сейчас, как никогда, важно, чтобы никто не догадался, зачем я сюда приехал. Чтобы случайно не проговориться, нам надо следить за каждым нашим словом, особенно когда мы в коттедже.
– А здесь? – шепнула она. – Здесь снаружи тоже есть «жучки»?
– Не-а. Слишком влажно. Они бы выходили из строя через неделю. Судя по тому, который у нас в комнате, могу сказать, что его установил дилетант. При другом раскладе здесь были бы другие приборы, новые, сверхчувствительные, с помощью которых можно услышать, как за пять миль отсюда на пол падает булавка. Посмотрим, что творится в доме твоей сестры.
Роб не знал, кого он ожидал увидеть, но уж точно не эффектную блондинку, открывшую им дверь, – высокую, с потрясающей фигурой и чертовски сексапильную.
Однако он уже давно вышел из возраста сексуально озабоченного подростка, который млеет при виде каждой хорошенькой женщины. Элен была – тип «соседской девчонки». В то время он был без ума от таких женщин. Он прижал Дану плотнее к себе и увеличил ширину своей неотразимой улыбки еще на один сантиметр.
– Ванесса, – сказала Дана, – это Роб Тагетт.
Роб протянул руку:
– Привет.
– Привет, – ответила Ванесса Кольтран глубоким грудным голосом, который приятно ласкал слух. – Как тебе понравилось ранчо Кау?
Ему хотелось выложить ей всю правду, но он сдержался.
– Нет слов, просто великолепно.
Ванесса отступила в сторону, приглашая их войти. При этом ее глаза задержались на руке Роба, небрежно лежащей на плече Даны.
– Нравится фотографировать? – Ванесса кивнула на его «Никон».
– Да. Это мое хобби, – ответил он, прикидываясь простачком. Работая в отделе убийств, он уяснил себе, Что чем безобиднее ты выглядишь, тем быстрее подозреваемые утрачивают бдительность и становятся откровеннее.
– Роб работает репортером, – пояснила Дана. У плетеного дивана, на который они уселись, были огромные и неудобные подушки, которые не вызывали сомнений в том, что выполняют главным образом декоративную функцию.
– Да. – Ванесса устроилась напротив, в кресле с веерообразной спинкой, что делало ее похожей на королеву, восседающую на троне. Она бросила на Роба хитрый взгляд: – Я всегда читаю твою колонку «Разоблачения».
Роб не удивился; «Гонолулу сан» была главной газетой на островах. Он украдкой взглянул на Дану, которая сидела рядом с ним настолько близко, насколько позволяли эти проклятые подушки, и, похоже, чувствовала себя совершенно непринужденно. Он боялся, что от глаз Ванессы не ускользнет какой-нибудь мелкий жест, выражение лица, восклицание, которые могут выдать их с Даной истинные
Он изучал обеих сестер, вглядывался в их глаза. Именно глаза говорили, как сестры отличаются друг от друга и по характеру, и по темпераменту. Выразительные зеленые глаза Даны выделялись на ее лице, резко контрастируя с каштановыми волосами. У Ванессы были чувственные голубые глаза и длинные белокурые волосы северянки, причесанные так, чтобы максимально подчеркнуть сексуальную привлекательность их обладательницы.
Тем не менее было совершенно очевидно, что они сестры. Об этом можно было догадаться по смутно похожим чертам лица, жестам и мимике.
– Ма-а-а, – раздался сонный крик из глубины холла.
Ванесса вскочила на ноги.
– Я сейчас.
– Джейсон проснулся, – пояснила Дана.
– Давай сделаем пару снимков, пока Ванесса занимается сыном. – Роб встал и навел фотоаппарат на Дану. Она в ответ одарила его улыбкой, специально для объектива. Роб это понимал, но был вынужден признать, что с каждой минутой Дана нравится ему все больше.
Когда он сделал снимок, загорелся красный огонек детектора. Роба это абсолютно не удивило. Большой Папа установил «жучки» в коттеджах для гостей и в комнатах своих детей не ради развлечения, а для того, чтобы знать все, что происходит и о чем думают в его владениях..
Заметив сигнал, Дана нахмурилась.
– Давай снимем Джейсона в его комнате. У него есть отличный конь-качалка, которого ему привезли с Кауаи.
Пройдя за ней в гостиную, Роб заметил, что сигнальная лампочка вспышки снова замигала. Два «жучка» в одной комнате?! Не слишком ли много? Один был в гостиной за картиной, другой спрятан в листьях комнатной пальмы.
– Мне надо в ванную, – сказал он Дане, кивнув в сторону коридора. – Встретимся в комнате Джейсона. – Он не сомневался, что Дана догадается о его желании проверить спальни.
Роб бросился в первую спальню, которая была обставлена как офис. Безусловно, она прослушивалась. В главной спальне крутился потолочный вентилятор, на кровати лежало покрывало с рисунком из пальмовых листьев, а стены были украшены плетеным бамбуком. Там он обнаружил целых четыре «жучка».
«Черт! – выругался Роб. – Что здесь творится?»
Еще один «жучок», прикрепленный к настенному телевизору, был в большой ванной комнате.
Роб направился дальше. Дойдя до комнаты Джейсона, он задержался в дверях. Дана сидела на кровати, держа ребенка на коленях. Она пыталась натянуть ему на ногу ковбойский сапог. Но не комические высокие сапоги заставили его покрепче сжать фотоаппарат, его поразило то, с каким выражением Дана смотрела на Джейсона.
Это было выражение нежности, любви… Оно как гром поразило его, вызвав эмоциональное потрясение, которого он не испытывал многие годы. Дыхание в груди стеснилось, и к горлу подступил комок. Ребенок заставил Дану сбросить со своего лица маску холодности и неприступности, и открылась ее другая сторона – чувственная и любящая, о существовании которой Роб мог только догадываться. Может ли мужчина заставить ее открыть свое сердце?