Последняя ночь
Шрифт:
Что после этого началось! Пресса, и в ее первых рядах был Роб Тагетт, взялась за Дану Гамильтон всерьез, можно сказать, впилась в нее мертвой хваткой. Все ее успехи, все то положительное, что она успела сделать во имя истины и справедливости на поприще законности, – все это оказалось разом перечеркнуто и погребено под лавиной гневных газетных статей. И сегодня, получив розу и записку, она не стала звонить в полицию, поскольку не хотела, чтобы ее имя вновь замелькало на страницах газет. Если пресса получит хоть малейший повод позубоскалить на твой счет, то потом долго не отмоешься от грязи. С другой
В этот час в кафетерии посетителей практически не было. Большинство уже вернулись после перерыва в залы, где возобновились заседания. Дана взяла пластиковый поднос и медленно пошла вдоль стеклянной стойки, размышляя над тем, что бы выбрать. Ее взгляд остановился на тарелке – в море горячего масла возвышалась горка спагетти. Дана поморщилась и прошла дальше. Что и говорить, меню в кафетерии суда Гонолулу не отличалось особым разнообразием. По сравнению с ними еда, которую предлагают в самолете, могла показаться изысканной. Дана ограничилась чашкой кофе и сандвичем с тунцом, если верить надписи на упаковке.
Она нашла более или менее чистый столик и села спиной к залу. Еще при входе она заметила в дальнем углу Роба Тагетта в компании других репортеров. Сейчас у нее не было ни малейшего желания даже смотреть на него.
– Ваша честь, вы позволите? – раздался звучный голос, в котором слышались едва уловимые ироничные нотки.
«Черти тебя принесли», – подумала Дана и недовольно покосилась на Роба, который, не дожидаясь приглашения, уже развернул стул спинкой вперед и оседлал его, улыбаясь открыто и честно.
Тридцативосьмилетний Роб Тагетт был худощав, высок ростом и хорошо сложен. В его голубых глазах искрилось веселье, как у человека жизнерадостного, не особо обремененного заботами и довольно ветреного. «Тебе бы к парикмахеру сходить не мешало», – усмехнулась про себя Дана, заметив, что теперь у популярного журналиста новая прическа. Густые черные волосы опускались до плеч, а на лоб нависала челка до самых бровей. Из-за этого он казался гораздо моложе своих лет.
Тагетт излучал волны обаяния, казалось, его окутывает какая-то мощная и весьма притягательная аура сексуальности. Может, все дело в его пленительной улыбке? Впрочем, и без нее он был неотразим. Женщины сходили от него с ума, закрывая глаза на его сомнительную репутацию. Вот и сейчас Дана заметила, что одна из помощниц окружного прокурора не сводит с Роба восхищенного взгляда. Тому это, безусловно, очень нравилось. Он вообще любил находиться в центре внимания.
Наверное, глупая девица просто не знает, кто он такой, решила Дана. Но она-то знала его хорошо и считала, что женщины, которые завязывали с ним роман, а потом оказывались брошенными, виноваты сами.
– Сдается мне, ты рада нашей встрече, – начал Роб со свойственными ему нахальством и развязностью. В его протяжном выговоре явно угадывался техасский акцент. – Я тут подумал, с меня не убудет, если я встану и пройду через весь зал, чтобы спросить, не хочешь ли ты взглянуть на моего «цыпленка».
– Ну что ж, рискни. Но как только ты расстегнешь «молнию» на джинсах,
– Спасибо. – Лицо Роба расплылось в лучезарной улыбке, способной убедить самых свирепых присяжных в том, что он только что услышал в свой адрес изысканный комплимент.
– Послушай, оставил бы ты меня в покое, а? – Дана отложила сандвич. Аппетит почему-то пропал. – Все равно я не могу ничего сказать прессе, пока присяжные не вынесут своего решения. Ты же пришел сюда, чтобы состряпать очередную статью для своей газетенки, ведь так?
– Не совсем. Я здесь не за тем, чтобы писать о сегодняшнем процессе. Однако, если честно, мне этот парень даже немного нравится. Во всяком случае, он не обычный, заурядный эксгибиционист, каких кругом полно. У него есть чувство юмора.
– Значит, и ты пришел, чтобы полюбоваться этим чудом природы, так, что ли?
– Не-а. Паркер уходит. Страсть к спиртному сгубила беднягу – он стал слишком часто закладывать за воротник на работе. Говорят, что тебя хотят назначить на его место.
– Правда? – Дана постаралась изобразить на лице искреннее удивление, но, видимо, у нее это плохо получилось, потому что Роб многозначительно усмехнулся и подмигнул ей. Она никогда не умела врать, не краснея. Роб застал ее врасплох.
– Ладно, – Дана смутилась, – как ты узнал?
Роб пожал могучими плечами. Его футболка едва не разошлась по швам от столь опрометчивого движения.
– В джунглях вновь звучат тамтамы. Иногда их дробь доносит известия быстрее, чем современные средства связи. О твоем возможном назначении мне стало известно два дня назад.
Дана закипела от негодования. Гвен узнала об этом только сегодня утром, а он умудрился разнюхать на два дня раньше! Должно быть, охмурил какую-нибудь секретаршу, и та ему все и разболтала в постели. Секретарши всегда все узнают первыми, а язык держать за зубами не умеют.
– Я пришел взять у тебя интервью. Пару слов: твои соображения и впечатления.
– Без комментариев.
«Неужели он и вправду надеялся, что я выскажусь по этому поводу?» – подумала Дана. Роб вел в газете большую еженедельную рубрику под названием «Разоблачения». В ней появлялись статьи, после которых в обществе начинались острые споры, часто выливавшиеся в шумные скандалы. Герой подобной сенсации был обречен. Робу нравилось пройтись по сытым политикам, подложить бомбу под какого-нибудь зарвавшегося чиновника, – одним словом, он любил затевать жуткие склоки.
– Знаешь, у тебя есть шанс получить это место. – Он наклонился вперед, поставив стул на две ножки. – Но если тебя утвердят, то мы будем видеться не так часто. Жаль, – он сокрушенно покачал головой, – без тебя тут просто не на кого посмотреть – останутся одни уродины. Им бы носа на улицу не высовывать. Я уж не говорю о том, что им просто противопоказано сидеть в судейском кресле. Смотришь на такую и поневоле чувствуешь себя виноватым.
Дана решила не обращать внимания на сомнительный комплимент. Она считала себя нормальной, довольно симпатичной женщиной, но совсем не красавицей. Вот ее сестра Ванесса, та действительно была хороша. Глядя на них обоих, никому бы и в голову не пришло, что Дана и Ванесса родные сестры.